– Привет, я – Тиффани, для друзей просто Ти, – она сама берет бокал и наполняет шампанским до краев.

Интересно, почему не Тиф? Мира улыбается в ответ, но сама почему-то представляет, как безразмерный живот Игоря ложится на хрупкий зад девицы и…

Марк смеется.

Они все смеются и Мира тоже хочет веселиться, но не может. Наблюдая за тем, как Ти и Ми – какая прелесть – ведут светский треп о вещах, ей не интересных, она грустит еще больше.

Но муж, который так и не налил ей выпить, который сидит в пол оборота не к ней, а от нее, и посвящает свое время кому-то другому – эта картина, так хорошо ей знакомая, сегодня выбивает из колеи.

– О, Мира, это так мило! – Милана наполняет третий по счету бокал. – Предлагаю тост! За нашу золотую пару, ура!

– Вообще-то, десять лет брака это оловянная годовщина, – вставляет Мира без улыбки. – И золотой она станет в пятьдесят.

– О, я не знала, – отвечает Милана.

– Конечно, ты же не замужем.

В баре слишком шумно, чтобы утверждать, будто слова Миры провоцируют неестественную тишину, да и по лицу Миланы нельзя понять, достигла шпилька цели или нет, но вот Марк… Марк одаривает ее взглядом неуловимым и тонким, как игла. И таким же острым и беспощадным.

Мира разводит плечи, словно не замечая мужа, и продолжает, как ни в чем не бывало.

– Слышишь, Ильяз? Это яблоко в твой огород! – она позволяет себе улыбку и даже подмигивает Милане.

– Я вас умоляю, давайте только не будем! – но компания в ударе и полупьяные ее члены не хотят останавливаться.

Марк ставит на столик пустой стакан и обнимает Миру за плечо, чуть сдавив его при этом. Этот жест, невидимый для всех остальных, но так хорошо ей знакомый, в переводе на человеческий язык означает: "Ты сказала глупость, но вовремя исправилась. Думай, когда говоришь. Или жди последствий".

Мира не желает ни того, ни другого, потому что впервые в жизни ощущает острую неприязнь к мужу.

Золотая свадьба? Какой вздор, да она уже об этой жалеет!

Но затевать скандал на людях не просто бесполезно – опасно, и она молчит, разглядывая людей вокруг и далекий танцпол. Друзья Марка шутят и спиртное льется рекой, а Мира только и думает о том, как вернуться назад в каюту.

Стреляет висок и она поворачивается к Марку. Он рассказывает анекдот и Мира терпеливо ждет, пока муж закончит, и компания перестанет смеяться.

– Марк, я отойду?

– Да, конечно, только не долго, – он так увлечен, что даже не смотрит в ее сторону и Мира, поджав губы, уходит.

Но не в дамскую комнату и не в каюту, а к бару.

Туда, где можно заказать мартини, выпить залпом и сразу повторить, не боясь получить по рукам.

ГЛАВА 3

У бара жизнь течет по-другому – быстро, пьяно и весело. Мира обходит танцующих завсегдатаев шумных тусовок, прижимая к себе дизайнерскую сумочку, и ищет глазами свободный стул. Как назло, все места заняты.

Бар на носу корабля – это круглое, метров десять в диаметре, пространство с режущей глаз подсветкой у ног и над головой. Синие и белые лучи из вращающихся стробоскопов бьют по развешенным над стойкой бокалам и фужерам, рассеивая тьму вокруг.

У зеркальной стены за спинами барменов ровным рядком стоят бутылки с элитным алкоголем, содержимое которых в ловких руках превращается в умопомрачительно дорогие коктейли.

И вообще бар напоминает Мире инопланетный корабль, вибрирующий в такт бесовской музыки из динамиков. Модный, сверкающий и манящий к себе случайные взгляды. Она сглатывает, оборачиваясь – Марк сидит к бару спиной и занят разговором.

Это хорошо.

Мира отворачивается и обходит стойку по кругу, чтобы оказаться на противоположенной стороне, там, где муж не сможет ее увидеть. И быстро найти, если будет искать.

Но и тут нет ни одного свободного места. Даже просто подойти и втиснуться между сидящими не получается – парни, которым по росту Мира не достает и до груди, снуют от бара на танцпол с бокалами в руках, как трудовые муравьи.

Она думает попросить кого-нибудь купить ей выпить, когда парочка напротив встает и, покачиваясь, уходит, и Мира успевает занять один из освободившихся высоких стульев.

Оба бармена слишком далеко от нее. Один, с испариной на лбу, крутит над головой бутылку, делая коктейль. Он в жилетке на голое тело, под которой спрятана белоснежная манишка с бабочкой. На правом бицепсе вязь татуировки – цепь с шипами и окровавленная роза, на запястьях – белые манжеты и запонки.

Мира поднимает руку, но бармену не до нее. Поборов смущение, она кричит, но голос тонет в музыке и сонме других голосов. Мира смотрит налево, туда, где всего в паре метров от нее другой бармен. Он не жонглирует, но тоже игнорирует заказ – восемь высоких бокалов с пивом нужно наполнить до того, как альфач через три стула от нее начнет борзеть.