– Что ты тут делаешь? – произнесла она тихо.

Она поправила мои волосы, которые немного прикрыли лицо. Она видела меня только со спины, поэтому не узнала. Я была для нее незнакомым человеком, который каким-то образом оказался внутри ее фургона. Она начала похлопывать меня по щекам, чтобы привести в сознание, но никакой реакции не было. Шлепки стали немного сильнее, а потом она схватила меня за плечи и начала трясти.

– Очнись! – тревожно сорвалось с ее языка.

Я начала слышать ее голос и ощущать ее руки, вцепившиеся в мои плечи. У меня почти не было сил, но мне удалось немного поспать, пока фургон ехал. Мои глаза с трудом начали открываться, сначала я увидела теплый солнечный свет, а потом передо мной начали появляться знакомые мне черты лица. Она была взволнована и прикусывала нижнюю губу.

– Эй, ты в порядке? – спросила она, заметив, что я пришла в себя.

Я молчала. Молчала, не зная, что ответить. Мой разум еще дремал, сложно было понять, где была я, что со мной происходило. Меня приводил в чувства незнакомый мне человек, моя одежда испачкалась, болела голова и правое плечо.

– Кто ты? Как тебя зовут? – спросила Лилия, глядя мне в глаза.

– Лууу…на, – лениво прошептал мой рот, неправильно поставив ударение.

– Выглядишь неважно, – произнесла она, обнаружив синяк на моем виске.

Лилия помогла мне подняться, и мы вылезли из фургона. Под моими ногами оказалась трава, хотя я ее и не чувствовала. Я снова увидела зелень, а когда мой взгляд оторвался от земли, я поняла, что оказалась в очень зеленом месте. Я впервые увидела лес, тысячи деревьев и ни одного фонарного столба, никакого асфальта и неоновых вывесок.

– Я отведу тебя в дом моей бабушки, – сказала Лилия.

За спиной у меня оказался старый деревянный забор с синими железными воротами. Мы отправились за это ограждение и оказались у небольшого краснокирпичного дома. Под ногами трава не заканчивалась, она была всюду, как асфальт в городе. Мы следовали дальше, вошли в эту небольшую постройку, где чем-то очень приятно пахло.

– Садись, – произнесла Лилия, помогая мне устроиться на небольшом диване.

Теперь мое тело оказалось в более комфортных условиях, на диване был мягкий плед. Я снова закрыла глаза, просто закрыла глаза, не потеряла сознание. А Лилия отправилась в соседнюю комнату, ее шаги торопливо ступали по деревянному полу. Вернулась она также быстро, в ее руках был белый флакон и небольшой кусок ваты. Она начала протирать мои виски нашатырем, чей запах заставил меня снова открыть глаза.

Я сидела на небольшой кухне спиной к окну, передо мной стоял стол, на котором лежала клетчатая бело-красная скатерть. Стены были деревянными, потолок тоже, на нем висела старая люстра, чьи хрустальные подвески отражали оранжевый свет солнца. Я подняла голову и посмотрела на Лилию, которая немного успокоилась.

– Луна? Как ты? – спросила она.

Я молчала, сидела, смотрела на нее и молчала. А она вдруг сорвалась с места, подошла к кухонному шкафчику, открыла его, достала два стакана, которые через секунду наполнились водой из стеклянного кувшина. Потом она сразу же вернулась ко мне и протянула мне один из стаканов. Я же с сонным взглядом продолжала смотреть на нее, а она начала пить из второго сосуда, пока ждала, что я заберу у нее воду.

Ее шея немного двигалась от торопливых глотков, пила она, не отрывая от меня глаз. Мне же что-то подсказало, что надо за ней повторить. И я взяла у нее стакан и поднесла к своему рту. Мой первый глоток был приятным и прохладным, я, не медля, отправила всю эту воду в свой желудок.

– Как же ты попала ко мне в фургон? – спросила Лилия, опустошив свой стакан.

Я продолжала молчать и смотреть на нее.

– Сильно же ты ударилась, – продолжила она и приложила к моему виску свой стакан.

Прохладная стеклянная поверхность уменьшила боль, было даже приятно. Теперь мы молчали обе, Лилия продолжала держать стакан у моей головы. Я знала, что мне нечего бояться, внутри меня наполняли умиротворение и слабость. В глазах больше ничего не расплывалось, теперь мне удалось лучше рассмотреть обстановку.

Справа от дивана, на котором я сидела, стоял холодильник. Кухонный гарнитур был деревянным в цвет стен, с обеих сторон от входной двери висели две картины. На правой был натюрморт с кувшином, а слева – портрет Лилии, когда она была еще ребенком. Я сразу заметила знакомые черты, немного курносый нос и глаза с длинными ресницами.

– Давай я принесу тебе чистую одежду? – предложила Лилия, убрав стакан от моего виска.

Я только проводила ее взглядом, она пошла в соседнюю комнату через арку, потом под ее торопливыми шагами заскрипела лестница, ведущая на второй этаж. Вдруг я заметила еще одну картину в соседней комнате. Я поднялась, поставив пустой стакан на стол, и отправилась в следующую комнату. Это была просторная гостиная, чьи стены тоже были деревянными, как и все стены в доме.

Справа располагалась лестница, ведущая на второй этаж, скрипучие ступеньки были покрашены темной морилкой, как и перила. Слева стоял коричневый угловой диван, над которым висело два пейзажа, а перед ним разместилась старая печь, переделанная в камин. Рядом с ней стояло зеленое кресло, а правее у окна старый письменный стол вместе с таким же старым стулом.

Я прошла дальше, чтобы лучше рассмотреть картину, которую заметила. Это был еще один пейзаж с цветущим садом, а с другой стороны от окна висели еще две картины. Мост через реку и цветы на закате. Я обернулась и увидела еще портрет мужчины рядом с дверью, за которой разместился небольшой санузел. Вдруг мое внимание от картин оторвал книжный шкаф, двенадцать полок во всю стену, от потолка до пола, сотни старых и не особо книг. Сотни названий и слов, которые мне были понятны.