Заткнись.

Нет, правда. Прямо-таки богиня домашнего уюта.

Что за женоненавистничество? Нет ничего дурного в том, чтобы орудовать шваброй.

Или разделочным ножом…

В мусорном баке Броган нашел пустую пластиковую бутылку из-под лимонада. Сполоснул ее и наполнил водой, чтобы отнести в свое временное убежище.

Затем принялся осматривать дом.

Сперва он заглянул в столовую, но решил туда больше не заходить. Она располагалась в передней части дома, окна выходили на улицу, и Брогана могли заметить прохожие. Все равно в комнате не было ничего интересного, только стол со стульями, пара книжных шкафов и двухместный диванчик.

А вот в гостиной оказалось куда веселее. В нише рядом с камином стоял буфет из бука. Броган заглянул в каждый ящик. В основном там лежал всякий хлам, который люди прячут подальше от глаз, не зная, куда еще его деть: батарейки, булавки, поздравительные открытки, зарядки для телефонов. Нашлись и всякие бумаги: инструкции к технике, гарантийные талоны, счета и письма. Благодаря им Броган выяснил, что фамилия супругов – Фейрбрайт, женаты они почти три года и в этот дом переехали вскоре после свадьбы. Еще он узнал, что Колетт работала в отделе маркетинга какой-то медицинской фирмы, а Мартин – торговый консультант в компании, производящей кухонную технику. Зарабатывали оба так себе.

Заскучав, Броган вернулся наверх. В ванной проверил ящики и вентиляционный шкафчик. Колетт принимала противозачаточные таблетки, Мартин носил одноразовые контактные линзы, оба пользовались ультразвуковыми зубными щетками.

Раз уж ты здесь, надо извлечь максимум пользы.

В смысле?

Ты весь грязный и потный, а матрас в лачуге полон всякой гадости. Тебе надо помыться.

Нельзя!

Почему нельзя? Кто узнает? Даже если они заметят, неужели подумают, будто кто-то вломился в дом, помылся и ушел, ничего не прихватив? Грабители редко моются в гостях.

Уговаривать не пришлось. Броган разделся, включил душ и залез в ванну. Как чудесно – стряхнуть с себя толстенный слой грязи, гнили, крови и греха! Он намылился кокосовым гелем для душа. Вымыл голову шампунем, от которого пахло свежими зелеными яблоками. Потом встряхнулся, пригладил волосы, чтобы меньше капало, вышел и досуха вытерся использованным полотенцем. Аккуратно сложил его и повесил обратно.

Прежде чем уйти, огляделся – не выдаст ли его визит какая-нибудь мелочь? Краем глаза он заметил странную трещинку на одной из белых плиток. Наклонился ближе и понял, что это волосок. Причем с его головы.

Может, не будем убирать?

Зачем?

Ой, не будь идиотом. Посмотрим, увидят ли. И если да, то что подумают? Сделают ли что-нибудь или оставят как есть?

Броган улыбнулся. И впрямь интересная забава. Однако так стоит играть позднее, когда он узнает хозяев получше. Пока стоит перестраховаться и спустить волосок в сливное отверстие.

Одеваться он не спешил. Хотел насладиться ощущением чистоты, а то одежда уже стояла колом от грязи. Собрал вещи в охапку и побрел в спальню.

О да! Спальня. То самое место, где Колетт и Мартин предавались любовным утехам, думая, будто одни… То самое место, где они не ждали чужих взглядов…

И все же Брогану не составило труда убедить себя, будто Колетт каким-то чудом узнала о его присутствии. Что, если это и есть ее маленький грязный секрет? Ее тайная фантазия? Вдруг она любит заниматься сексом на глазах у незнакомцев?

Одежду он бросил на ковер. Как был голый, подошел к кровати со стороны Колетт. Одеяло небрежно валялось в ногах, и на матрасе с подушкой остались очертания женского тела. Броган провел по контурам ладонью, воображая, как шершавые пальцы легко скользят по идеально гладкой коже.

Забрался в постель, уткнулся в подушку, сильно втянул воздух и ощутил женский аромат. Какое-то время он лежал, не двигаясь и представляя под собой Колетт, восхитительно голую и возбужденную.

Потом перевернулся и уставился в потолок. Там чернело отверстие от светильника, который перевесили ближе к середине комнаты. Именно туда Колетт глядела прошлой ночью. Смотрела прямо на него. С такого расстояния дырка казалась совсем крохотной, размером с булавочную головку, и сквозь нее нельзя было увидеть чужой глаз, но Броган не забивал себе голову такими мелочами. В мыслях у него выстраивалась реальность, где Колетт жаждала его присутствия. Хотела устроить для него спектакль. Хотела одного – угодить ему, доставить удовольствие…

А потом все стало иначе. Вместо кровати возник ледяной каменный пол. Яркое солнце заволокло тучами, и оконные стекла задрожали под натиском шторма. Лицо у Колетт исказилось, приобретая чужие черты. Красота сменилась уродством, невинность – извращением, верность – предательством.

Закончилась фантазия, как всегда, кровью. Литрами горячей крови, фонтаном хлещущей из артерии. Окончательная и бесповоротная кульминация. Неизбежная и предсказуемая. Вместе с ней пришли тоска и осознание, кто такой Броган – и кем он никогда не станет.