На ходу, направляясь в ректорскую, я придумываю причину – скажу, что хочу перенести нашу встречу на завтра. Отмазка кажется мне идеальной – с одной стороны это повод найти его, а с другой – я ведь не навязываюсь, а совсем даже наоборот – отменяю нашу встречу.

Все равно мы сегодня навидались уже предостаточно. Больше, чем можно ему на этом этапе позволить…

Выяснив по карте, где находится кабинет господина ректора, я смело иду туда.

Точнее, поначалу иду смело, но постепенно мой шаг замедляется, укорачивается, а под конец останавливается и вовсе, не дав мне дойти каких-то десяти метров.

Я решаю перевести дыхание, посидеть на одной из этих лавочек и все обдумать. Потому что все больше и больше мне кажется, что я виду себя как та дамочка, которая бежала за кем-то три квартала, чтобы сказать ему, как он ей безразличен.

Я должна перестать поддаваться на его чары! Обязана! Ведь я же знаю, отлично знаю, с кем имею дело! И должна помнить, что означает его «люблю»!

– Ничего… – мотаю головой, отвечая самой себе. – Совершенно ничего…

– Лилия Владимировна? – зовет меня неуверенный женский голос, и я вздергиваю голову, глядя на ту, кого я еще недавно хотела убедить в том, что я ей не соперница. Я в принципе и теперь хотела бы… но что-то останавливает.

– Да, – вместо этого киваю. – Слушаю вас.

– Я бы хотела… поговорить с вами наедине, – Алла явно нервничает, смущается и не знает, с какого места начать.

Мне почему-то это импонирует. Но я не понимаю, что именно не устраивает ее в разговоре здесь. Вроде, как и нет никого рядом. Мало того, она явно старается не подходить ближе, стоя в проходе коридора, уводящего в стороны лифтов.

– Пойдемте в сквер? – предлагаю я.

Возможно, она боится, что наткнется на ректора и не хочет, чтобы он знал, что мы общались. Разговор ведь явно о нем будет идти.

– Да, можно и просто сюда…

Она машет рукой в сторону все тех же лифтов, за которыми, как я знаю, расположена пожарная лестница. Пожимаю плечами. Вряд ли она наняла бригаду, которая сейчас похитит меня и вывезет из вуза, густо «населенного» студентами.

Отбросив глупые опасения, я иду следом за ней и выхожу на бетонированную площадку лестницы, где все голоса звучат гулко и загадочно.

– Слушаю вас, – повторяю.

Она понуривается и тяжко вздыхает, явно вынашивая какое-то решение.

– Понимаете, Лиля… Это ведь нормально, если я буду звать вас Лиля?

– Нет проблем, – пожимаю плечами. Она старше меня лет на десять, но теперешняя я чувствую себя старше своего возраста и вполне могу позволить себе общаться с такой же взрослой женщиной по имени. Даже если она доцент.

– Так вот, – она кивает, явно подбадривая себя. – Я знаю, что Саша… Александр Борисович испытывает к вам… определенные чувства, и даже знаю почему.

Я хмурюсь – с одной стороны, какое ее собачье дело, а с другой – сказанное таким образом, выходит, что ректор интересуется мной только потому, что я родила от него ребенка.

– Извините, я не хотела вас обидеть… – видя, что я готова уйти, заторопилась она. – В общем, дело тут вот в чем… Я получила приглашение в другой университет… далеко отсюда… и хотела бы уйти туда работать, пусть и на менее перспективную должность. И, разумеется, пропасть с радара у Зорина, потому что… – она судорожно выдохнула, – потому что он будет считать себя виноватым в крушении моей карьеры и… будет уговаривать остаться… в качестве коллеги и ассистента. А я… понимаете… я не хочу… поддаваться.

Она не стала вдаваться в подробности, отчего именно она не хочет, но мне было и так понятно. Я бы тоже не захотела остаться на вторых ролях и тоже бежала бы от уговоров, тем более зная как Зорин умеет уговаривать. В принципе, достаточно благородно – вот так вот уходить, с гордо поднятой головой.

– И что вы хотите, чтобы я сделала?

– Передайте ему от меня прощальное письмо. Но не раньше завтрашнего вечера. Вот это… – она протянула мне конверт. – А если не хотите отдавать лично, можете просто положить ему в стол. Но опять же – не раньше завтрашнего вечера, когда меня уже здесь не будет.

А вдруг там яд, пронеслось у меня в голове. Какая-нибудь сибирская язва?

– Можете открыть и проверить, – поспешно предложила Алла. – Или дать кому-нибудь проверить… Охране, например.

И сама приоткрыла для меня не заклеенное письмо. Успев заметить, что в конверте действительно находится какой-то отпечатанный на Ворде, сложенный пополам лист, я устыдилась.

– Хорошо, я оставлю его у Александра Борисовича в кабинете, – кивнула. – Но, право, вам не стоит там все бросать и уезжать в никуда… У нас, скорее всего, действительно, нет с господином ректором будущего… И уже давно нет ничего общего… Ну, почти нет. Не считая… кхм… – я закашлялась.