— Нормальные, — сказал я скрежетнув зубами и едва сумев заставить себя разжать невольно сжавшиеся кулаки.

В Африке приходилось видеть всякое. Встречалось насилие и над женщинами и детьми, встречались дети едва способные поднять калашников, но уже сделавшие не одну зарубку на прикладе. Были там и людоеды, но в нашей зоне влияния они или хорошо прятались или их не было вовсе. С остальным же мы боролись, как могли. Одному из моих товарищей пришлось застрелить десятилетнего пацана, который стрелял в нас. В общем, видел я всякое, но видеть и привыкнуть это не одно и то же. Возникло закономерное желание немедленно, очертя голову, броситься на поиски кластера с городом и разгромить там все к чертям. Это желание пришлось задавить. Все нужно делать, хорошо подумав, а не с бухты-барахты.

Глава 6: Никто кроме нас.

После истории Пашки остаток ночи почти никто не спал. Все кроме Эльзы и Нахала эмоционально обсуждали чудовищ в человеческих и не очень человеческих шкурах. Я прекратил это, дав команду соблюдать тишину. После подумав, решил не крестить мальчишку до стаба. Пусть там, на месте он определиться с нами он будет или уйдет, и решу крестить парня как своих подростков или пусть его крестит кто-то другой. В принципе мне бы очень пригодился боец со способностью к скрытному перемещению — не заменимый разведчик. Но парень уж был больно мал. Почти ребенок. Хотя с другой стороны, он выжил там, где большинство взрослых погибла.

Скомандовал общий отбой, а сам отправился на крышу и занял место часового. Проводил Нахала расспрашивать ребят и отдыхать, но один не остался, поскольку со мной на крыше осталась все также страдавшая от бессонницы и уже достаточно легкой трясучки Эльза. В плане истории новичка, она оказалась достаточно любопытной. Пришлось коротко рассказать ей эту историю и постараться при этом не слишком сильно скрежетать зубами. Снова приходилось сдерживать излишние эмоции. Конечно, негодовать по поводу таких зверств это нормально, но раньше я к подобному относился ровнее.

— Я, похоже, была когда-то в этом зависшем кластере. Как город называется, не уточнял? — сказала собеседница задумчиво, после моего рассказа.

— Уточнял. Борск, — ответил я.

— Точно он. Я там была один раз и давно. Спокойное было место. Мы там передохнуть на денек останавливались.

— Я так понимаю, что там тогда не было этих людоедов с клыками и кваза насильника? — спросил, хотя и так было понятно.

— Не было, — подтвердила она, — но не удивительно, что они там завелись. Идеальное, равноудаленное от обитаемых стабов и никому ненужное место. Сомневаюсь, что ими кто-то будет заниматься. Разве что заезжим стронгам каким информацию подкинуть, что бы они выжгли там все каленым железом. Есть парни, которые мимо не пройдут.

— А что Заводчане? Разве они никого не пошлют разобраться с проблемой? — серьезно удивился я.

— Если бы дело было поближе, то обязательно послали бы отряд, но это слишком далеко. За пределами зоны влияния. Всех в Улье не спасешь, и управлении стаба сидят прагматичные парни, которые это понимают. Хантеры наверняка объявят вознаграждение за головы этих упырей, но этим все и ограничится.

— Ну да. Ну да, — вынужден был согласиться с ее словами, и задумался над собственной не изжитой наивностью.

Да в моем мире советские солдаты, как впрочем, и солдаты США метались по всему свету, защищая социалистическую справедливость одни и демократию другие. Все это накрывалось благородным покрывалом, через которое все намерения власть держащих выглядели чистыми. Даже для нас они выглядели чистыми. Долгое время я считал, что советский солдат борется с любой несправедливостью в мире и понял я, что это не так уже гораздо позже, чем закончилась моя служба. Но ведь понял же, что никто из властителей мира не помогает людям ради того что бы мир был чище, а тут опять впал в почти детскую наивность.

Когда-то я своими руками выселял не желавших покидать возвращенные в состав России, а точнее Советского государства, территории и никто их не убивал, если те не открывали первыми огонь. Мы же не виноваты, что у северных ковбоев у всех как у одного оружие, и все они сначала стреляют, а потом думают. Этими же руками я помогал ловить шпионов и предателей на Сахалине, и не будь принято столь жестких мер, все бы могло закончиться конфликтом с Японией, а то и новой мировой войной. Потом были события на черном континенте и то, что было в Африке вообще за гранью добра и зла. Но и там мы оказывали помощь. Искореняли банды и незаконные воинские формирования, с которыми не могло справиться местное правительство. Все, где не было, то, по крайней мере, выглядело благородно. В Стиксе же выглядеть благородным не обязательно, вот и не стараются. Чистят мерзость в зоне своего влияния, потому что жить мешает, а дальше пусть разбираются другие. Нам ведь не мешает.

Уже заканчивая рассказ, понял, что не просто размышлял, а все рассказал Эльзе. Страха о разглашении секретной информации и нарушении подписок не было. Еще попав в Улей и рассказав кое-что Блонде, переживал по привычке, а теперь нет. Где те, кому нужны мои секреты? Разве что есть где-то далеко внешники из моего родного мира. Такое в принципе вероятно, как вероятно и что высшие чины правительства и всем известные звезды обзавелись долголетием по иным причинам.