— Умеют уговаривать упрямых девушек?

— Еще как. Надо будет — и деликатность, и строгость применят.

— С завтрашнего дня ставь их на постоянное сопровождение, — приказал Никита. — Я пока не могу предоставить из своих резервов людей. Еще не готовы.

— Справимся, Никита Анатольевич, — мотнул головой Семен. — У меня хватает ребят. И так мало практики. Вот и хочу их натаскать на внешнее сопровождение. Если, конечно, добро дадите.

— Даю, — согласился Никита и пошел в дом. Он хотел дождаться Ольгу и только потом уйти в «Гнездо».

Оля примчалась через десять минут. Ворвавшись вихрем в прихожую, скинула с себя плащ и громко поприветствовала стариков, чаевничавших на кухне. Потом со скромным и опущенным в пол взглядом предстала перед Никитой. Девушка знала, насколько ему не нравятся задержки, и пыталась быть честной хотя бы перед собой. Но ведь так интересно с профессором Кошкиным, который среди всех студентов отмечает только ее! Она просто забывает о времени!

— Оля, — укоризненно произнес Никита, подойдя к девушке. Взяв ее за плечи, притянул к себе. Ощутил горячее дыхание на шее. — Ты же понимаешь, как я беспокоюсь. Я не могу быть постоянно здесь, следить за твоей жизнью. Будь серьезнее.

— Да что со мной может случиться? — Оля взглянула на волхва с удивлением. — Кому я вообще нужна в этом городе? Маленькая пичужка, скачущая по веткам — только и всего. Я даже не в твоей Семье, чтобы мною можно было шантажировать тебя.

— Ты в моей Семье, — твердо ответил Никита. — Поэтому я несу ответственность за некую красивую барышню, одиноко живущую в этом доме. Ты бы знала, как я волнуюсь за тебя каждый день, находясь в Вологде.

Ольга шмыгнула носом и вдруг разревелась, уткнувшись ему в плечо. Это было настолько неожиданно, что Никита растерялся и некоторое время ничего не мог сказать.

— Да что такое, девочка моя? — он обхватил ладонями мокрые щеки Ольги и встревоженно поглядел на «сестру». — Тебя обидел профессор? Или кто-то другой позволил себе вольности?

— Нет! — слезы продолжали литься из глаз. — Я сегодня с Настей разговаривала! У нее все так плохо! Муж нашел себе любовницу, оскорбляет сестренку и даже папе не побоялся нахамить!

— Твой отец приезжал к Насте? — выдохнул Никита. Плохо, конечно, но эта проблема решаема.

— Конечно, как только узнал про эти дурацкие выходки зятя, — Оля вытерла ладонью мокрые щеки. — Думает, раз мы обнищавшие дворяне, с нами можно поступать как с уличной чернью. Никита, ей так плохо!

— Хорошо, я попытаюсь найти свободное время и слетать в Благовещенск, — вздохнул Никита. — Поговорю с этими… благородными господами и буду настаивать на разводе. Хочешь, привезу сестру сюда?

— Если она сама захочет, — успокаиваясь, ответила девушка. — Спасибо тебе, Никита.

— Я еще ничего не сделал, — поцеловав ее в висок, пробурчал волхв. — Незнакомые мне люди, как на них воздействовать? Силой или разумом?

— Как сочтешь нужным, — крепче прильнув к широкой груди Никиты, тихо ответила Ольга. — Эта семейка заслужила хорошей порки.

Сербия, Златибор

Сребренка чувствовала себя обманутой. Русский лейтенант, с которым ее и остальных дипломатических работников с упавшего самолета эвакуировали на вертолетах в Златибор затянутые в черные комбинезоны люди, с тех самых пор и не появлялся. Девушку оставили в городе, а всех остальных перебросили дальше, в Белград. Роман перед расставанием помог ей поселиться в гостинице, оставил все деньги, которые получил в штабе гарнизона и обещал, что скоро вернется и поможет в поисках родных. Больше она его не видела. И спросить не у кого. Сребренка как сердцем чувствовала: не нужно было увязываться за Романом, а потихоньку самой выяснить судьбу отца и братьев. Она бы вернулась в Черно Място, поговорила с княжьим наместником, во власти которого организовать поиски. А что теперь? Самой проблему решать?

Она прожила в Златиборе две недели, мучительно переживая из-за невозможности вернуться домой. Время безжалостно утекало как песок сквозь пальцы, а Роман не соизволил даже позвонить. Пару раз приходил какой-то офицер из русского гарнизона, представившийся капитаном Оржевским, интересовался у девушки, чем можно помочь. Все, что хотела Сребренка — вернуться в Черно Място. Капитан отрицательно качал головой и говорил, что такое в данный момент невозможно. В первую очередь нужно оформить разрешение на нахождение гражданского лица чужого княжества в Сербии. Потом связаться с консульством Далмации в Белграде, а уж они решат, как вернуть свою подданную обратно домой.

На вопрос, когда консул соизволит обратить на проблему внимание, Оржевский лишь развел руками, извинился и попросил подождать еще немного, а потом спросил, не желает ли гостья сходить куда-нибудь в ресторан или погулять в парке. Сребренка отказалась. Злость и обида полыхали в ее сердце.

Прошло еще несколько дней.

Затворничество надоело. Глупо было отталкивать руку, предлагавшую ей хоть какую-то помощь. Ведь капитан Оржевский не виноват в произошедшем. И девушка решила прогуляться по городу. Теплая весенняя погода, ласковое солнце, нежная зелень травы и деревьев навеяли тоску на Сребренку. Душа болела о брошенном хозяйстве, где остались несколько работников; тлела робкая искра надежды на то, что отец с братьями благополучно вернулись домой. Она одна застряла здесь из-за неблагодарного русского, к которому успела, чего там таить, привязаться.