— Вот ты где! — И указала на Элизу.

Элиза оглянулась, но, не увидев никого подходящего за спиной, вопросительно ткнула себя в грудь.

Женщина подозвала ее нетерпеливым жестом, а когда Элиза подошла ближе, выхватила ее бальную карту и неодобрительно поцокала языком.

— Ни на один танец не ангажирована! Чем же ты занималась?

Внезапно Элизе пришло в голову, что эта женщина, должно быть, одна из распорядительниц бала, о которых ее предупреждала Каролина. В ее обязанности входило следить за тем, чтобы все бальные карты были заполнены и у всех незамужних девиц был партнер.

«Если не хочешь в итоге танцевать со старыми, плотоядно ухмыляющимися холостяками, лучше таких доброхоток избегать», — советовала ей Каролина.

Женщина неодобрительно фыркнула и велела Элизе протянуть руку. Привязав ей на запястье бальную карту, она указала на группу молодых женщин.

— Жди там, — повелительным тоном произнесла она и отвернулась, видимо, в поисках старого, пускающего слюни холостяка.

Элиза посмотрела на небольшую группку женщин, теснившихся в уголке, — пестрый цветник из девиц, оставшихся без кавалера. Одна из них дергала себя за рукав, пытаясь оторвать нитку. У второй была такая огромная маска, что девушке приходилось задирать подбородок, чтобы маска не упала. Быть может, Элиза и старая дева, но она не намерена присоединяться к ним.

Она украдкой взглянула на распорядительницу бала, которая отвлеклась на то, чтобы поругать очередную неудачницу, которой случилось оказаться без партнера. Хотя Элиза удивлялась тому, как платье и подходящая маска может в одно мгновение преобразить человека, она действительно чувствовала себя преображенной. Когда-то, давным-давно, она была послушной и стремилась всем угождать. Она верила, что именно так ведут себя молодые женщины, из которых получаются прекрасные жены. Вся ее прошлая жизнь свидетельствовала о том, что она слишком уж старалась. Так, например, мистер Ашер Дотон-Кресс попросил ее потерпеть и дождаться часа, когда он предложит ей руку и сердце, и она по наивности даже не стала задавать ему никаких вопросов. Она доверяла ему, не сомневалась в том, что он говорил ей. Кроме того, он не раз повторял, как безрассудно любит ее. Но потом, когда уже ничего нельзя было исправить и когда все, кроме нее, были в курсе, Элиза наконец узнала, что он ухаживает за другой женщиной.

Спасибо тебе, женщина с годовым доходом в двадцать тысяч фунтов.

Женщина, на которой он сейчас женат и с которой воспитывает трех прекрасных детей.

Это происшествие, которое весь Лондон обсуждал, кажется, несколько недель кряду, послужило Элизе бесценным уроком. Во-первых, она решила, что больше никогда не позволит разбить себе сердце, потому что пережить подобное второй раз невозможно: ей хотелось умереть, у нее в голове не укладывалось, что один человек способен так беззастенчиво лгать другому, не испытывая угрызений совести. И, во-вторых, она дала себе зарок, что больше никогда не будет угождать другим исключительно ради того, чтобы кому-то понравиться. И сегодня вечером — в такой день! — она не намерена предупреждать чьи-либо желания. Вряд ли ей когда-нибудь еще представится возможность присутствовать на королевском балу, поэтому она не будет жаться в углу с этими девицами, которые ни у кого не вызывают симпатии, которых мужчины вынуждены приглашать на танец из вежливости или, что еще хуже, вокруг которых задерживаются старые, плотоядно ухмыляющиеся господа.

Она быстро огляделась и заметила лакея, скрывшегося за дверью, с трудом различимую на фоне стены. Стараясь избегать зоркого взгляда распорядительницы, она решительно двинулась к двери, до которой было рукой подать, и проскользнула туда прямо за лакеем, пока ее никто не остановил.

Оказавшись в довольно узком, где-то метр в ширину, коридоре, Элиза увидела, что на противоположной стороне имеется такая же потайная дверь. Стены в этом коридорчике были обиты панелями, а освещал помещение единственный висящий на стене канделябр.

Другими словами, всего десять минут спустя после того, как Элиза переступила порог изысканных залов Кенсингтонского дворца, она оказалась в коридоре для слуг. Неудивительно, что Каролина ранее настаивала на том, чтобы она держалась к ней поближе, чтобы не совершить какой-то неловкости.

Впрочем, Элиза не собиралась задерживаться здесь надолго. Просто она хотела избежать ненужного внимания распорядительницы, пока та отправилась вселять страх в кого-то другого. Пока Элиза размышляла над тем, как долго это может продолжаться, внезапно распахнулась дверь в противоположном конце коридора. Вошел слуга, неся над плечом поднос с напитками. Он направлялся к двери, в которую она только что вошла, и, глядя прямо на нее, сказал:

— Вам не следует здесь находиться, мадам.

— Прошу прощения. В зале столько людей, не так ли? Я всего лишь на минутку. — Она сделала вид, что обмахивает лицо. — Клянусь, я с места не сдвинусь.

Слуга пожал плечами, протянул один из бокалов, стоящих на подносе.

— В таком случае, быть может, предложить вам бокал?

— А что это?

— Пунш.

Он распахнул дверь, ведущую в зал, и крошечное пространство коридора тут же заполнилось оглушительной какофонией голосов и музыки, но потом дверь за ним закрылась, и гул стих.

Элиза понюхала содержимое бокала. Сделала глоток. И тут же смело осушила бокал, выпив все до капельки, потому что пунш этот был просто превосходен. И в голове зашумело!

Через несколько секунд неожиданно вновь появился лакей и протянул почти пустой поднос, чтобы забрать ее бокал.

— Благодарю, — робко произнесла Элиза. — Было очень вкусно. — Она взяла еще один из оставшихся на подносе бокалов.

— Да, мадам. Туда щедро плеснули рома. — Он вышел через противоположную дверь, за которой Элиза услышала таинственный гул мужских голосов. И вновь все стихло.