Эту атмосферу доброжелательного поиска истины и удалось на два десятилетия создать и закрепить в дошкольном мире Красноярского края.

С глубокой симпатией относилась Г.А. Погодина ко многим педагогическим направлениям. Но, наверное, не случайно наиболее близкой её сердцу стала та педагогика, где гостеприимство было признано одним из краеугольных дидактических принципов, а слова «обновление и самообразование» смогли быть вынесены в название программы.

Речь идёт о системе ровеснического образования, осмысленного и разработанного Евгением Евгеньевичем Шулешко (подробнее об этом читайте в 9 главе книге).

«Шулешкинская» педагогика обращена и к детскому саду, и к начальной школе. Взяв на себя роль организаторов взаимодействия «шулешкинских» воспитателей, красноярская «дошкольная» кафедра вскоре стала куратором и многих групп учителей, взявшихся работать по новой программе.

Так сложилась непривычная в России (но после воплощения в жизнь выглядящая единственно нормальной) практика преемственности двух ступеней образования, В.М. Букатов определял её так: «Когда тот, кто приходит работать с детьми позже, учится у того, кто работал с детьми раньше. А не наоборот».

Со временем кафедра как-то естественным образом стала курировать и подростковые классы «шулешкинских» школ, и вопросы школьного управления, и образование студентов в педучилищах. Постепенно рядом с кафедрой вырос и небольшой вуз – филиал Психологического института РГГУ.

Думаю, что аналога такой, охватывающей все ступени образования, практики «дошкольного управления» наша страна ещё не знала.

Такова предыстория появления глав этой книги. История же их началась с того момента, когда в 2000-м году Г.А. Погодина возглавила редакцию газеты «Детский сад. Управление» (а коллектив её сотрудников во многом стал и ядром редакции). Эту газету мы издавали совместно двенадцать лет.

В газете нам хотелось показать живую связь новаций и традиций; показать сами инновационные подходы как живые традиции. Хотелось помочь педагогам обычных садиков вдруг обнаруживать что-то по-настоящему значимое для себя в непривычно выглядевших педагогических подходах – и всем вместе ценить проявление порой неброских, но глубоких, мудрых, зачастую очень необычных человеческих традиций и находок обычных детских садов. Хотелось, чтобы зазвучали рядом и были интересны друг другу голоса учёных и рассказы методистов, интервью заведующих и обращения авторов дошкольных программ, реплики детей и заметки воспитателей. Перенести в практику отношений читателей и авторов газеты тот опыт взаимной заинтересованности и взаимного внимания, который стал привычен многим в Красноярском крае.

Большинство номеров газеты открывали статьи её главного редактора. Часто они служили своего рода вступлением в тему, которая обсуждалась далее в номере, и почти всегда в них звучал и живой отклик на свежие впечатления, и опыт многих десятилетий соучастия в жизни детских садов.

Когда мы собрали большую часть тех публикаций, то они словно сами сложились в мудрую целостность, в связную последовательность удивительно точных размышлений.

Андрей Русаков

Около двухсот лет назад Фридрих Фрёбель организовал первые общественные заведения для детей четырёх-пяти лет. Принципиальным моментом при организации их работы был отказ от школьных форм обучения, бытовавших в те времена. Потому они получили и новое имя – детские сады.

С этого момента возникла и новая профессия – воспитателя детского сада («детской садовницы» – как говорили во времена К.Д. Ушинского). Эта профессия требовала иного, не школьного понимания специфики детской жизни, иных способов работы с детьми, иных мировоззренческих ценностей и иной гражданской позиции.

Именно с этого момента стала складываться система управления дошкольными заведениями. В ней (наряду со многим другим) утверждались процедуры становления профессиональной позиции педагога детского сада, порядок наработки профессиональных умений у приходящих в детский сад молодых воспитательниц, вопросы самообразования педагогов, направленности и содержания их деятельности.

Наблюдая работу воспитателей в начале XXI века, беседуя с ними, невольно задаёшь себе вопрос: когда и как мы сумели потерять естественность, непринуждённость в работе с детьми и заковали себя штампами и стереотипами, которые не вяжутся с логикой нормальной жизни?

Почему при проведении занятий наши воспитатели так скованы, что не находят простых слов, говорят фразами громоздкими и наукообразными?

«А с нас так спрашивают», «а с нас так требуют», «попробуйте провести по-другому»… Первые вопросы: «А где дисциплина? Почему дети не отвечают – нет знаний?».

Что при этом мы, руководители и дошкольные управленцы, смотрим, что обсуждаем? О чём говорим с воспитателями?

Настораживает тот факт, что мало кто из заведующих умеет при анализе говорить о детях, об их взаимодействии друг с другом, об их активности, инициативе, психологическом комфорте, сохранности психики (а больше говорят о том, что дети, на их взгляд, на этом занятии не усвоили, не сумели, сделали «не так»).