Наконец, экзекуция прекратилась. Я облегченно выдохнула, когда здоровый член покинул истерзанное влагалище.

 Да уж, папочка, ты во всем был прав. Не стоило мне выходить замуж за Эрика. Доверять ему и друзьям. И сейчас я кровавыми слезами рассчитывалась за свою наивность и беспечность.

Я медленно разогнулась. Опустошение в теле. В душе. Словно я выпотрошенная оболочка самой себя. Я перевела дыхание и заправила сбившиеся пряди за уши.

Не оборачиваясь, смотрела внимательно на стену перед собой. Разглядывала ровные швы обоев. Чистые светлые занавеси. Блистательную поверхность стеклянного стола. Окружающий лоск и чистота давили меня своей идеальностью. Я против всего, любой мелочи в этом роскошном особняке, стала чувствовать себя грязной. Использованной и порочной. И при этом мне еще предстояло вымолить у сурового молчаливого мужика свою свободу. Упросить помочь мне. Отмазать от тюрьмы...

Дверь в ванную захлопнулась. Звук льющейся воды приглушенно проникал в спальню. Герман ушел привести себя в порядок.

Я стояла нешевелясь обнаженная на том же месте.

Когда он вернулся в комнату, чуть вздрогнула и проморгала морок.

– Иди в душ. Потом ложимся спать,- более спокойным голосом сказал мужчина.

Подсознательно я боялась, что он начнет издеваться и насмехаться надо мной. Скажет - Я ведь говорил! Сама приползешь и упадешь мне в ноги...

Но Буровой был молчалив и сдержан. Никак не комментировал мой затравленный вид, не акцентировал внимание на моем сломленном состоянии. И, честно, я была этому рада. Потому что скажи он сейчас хоть одно слово, задай хоть один неуместный вопрос, мой болючий нарыв в душе прорвался б затяжной истерикой.

Я лишь кивнула и поплелась к ванной. Смотрела в пол, когда проходила мимо него.

Я снова тщательно драила кожу мочалкой. Так, будто следы позора возможно смыть. Попыталась заплакать, чтоб снять железобетонный груз с души. Но у меня ничего не вышло. Слезы больше не хотели литься и облегчать мои обиды.

Я вылезла из душа, огляделась. Герман забрал второе полотенце.

Как была мокрая вошла в спальню. В зеркало старалась даже случайно не глянуть, чтоб еще больше не огорчиться.

Буровой переоделся в серую футболку и легкие домашние брюки. Расслабленно лежал на кровати, заложив накаченные бугристые ручища за голову. Глаза киборга были плотно закрыты.

Его точно ничего не волнует. Получил, что хотел, и просто лег спать.

Моя кожа покрылась пупырышками от холода. Я мокрая подбежала к полотенцу, что все также белой кляксой валялось на полу. Быстро обтерлась им.

– В шкафу есть вещи для тебя. Переоденься,- его ровный голос в тишине заставил вздрогнуть. Оказывается, он еще не спал.

Я открыла массивные дубовые створки. И удивленно округлила глаза. Несколько полок в шкафу были заполнены женской одеждой. Новой, с бирками. Неужели для меня?! Герман подготовился к моему приезду заранее. Он был уверен, что я приму его предложение. Небось еще удивился, что я целых три дня продержалась!

Я вытащила наугад футболку и легкие брюки. Все вещи черные. Унылые. Но их приятный запах чистоты и новизны, гладкие отутюженные ткани приятно обласкали мое тело.

Я еще раз тщательно просушила волосы полотенцем и повесила его на спинку стула.

– Убери за собой. И старайся не разбрасывать вещи,- снова прокомментировал мое поведение Герман.

Я оглянулась по комнате и заметила, что свои брюки и пиджак он повесил на вешалку в шкаф. Вероятно, он относится к типу сумасшедших чистоплюев. Тех, кого даже косо сложенное полотенце раздражает.

Да уж, жизнь с ним будет напоминать казармы с четкой дисциплиной.

Невольно вспомнился наш медовый месяц с Эриком. Мы вообще забросали весь пол номера своими трусами - майками, и совсем не парились на этот счет.

Я отнесла полотенце в ванную и аккуратно повесила его на сушилку.

Вернулась к кровати. Нерешительно замерла.

– Ложись спать,- не открывая глаз проговорил Буровой.

Я медленно залезла под одеяло. Стараясь совершать как можно меньше ненужных движений. Властная аура жесткого мужчины подавляла. Я в его присутствии даже дышать лишний раз боялась.

Свернувшись калачиком в мягкой кровати, я подумала, что завтра обязательно надо будет поговорить с Германом. Выяснить его планы относительно меня. Попросить помощи. Все завтра. А пока...

Моя голова коснулась мягкой подушки. Я провалилась в блаженный сон, которого была лишена последние дни.

Мне снова снились кошмары. Какие то бедовые ужасы. Меня колотил озноб. Становилось холодно, словно я в Альпах голая и босая.

Я хныкала и звала папу. Просила его помочь мне, спасти.