В офисе уже царила паника. Работники сновали по разным кабинетам. Боялись потерять работу. Новый гендиректор нагнал страху на всех. Не только на меня.

Возле кухни я услышала щебет сплетниц

— О, ты видела его?!

— Такой жеребец и ездит на Майбохе.

— Я бы покаталась.

— На Майбохе?

— На Камиле Эрнестовиче. Я уверена, что у него большой…

Я поспешила быстрее пройти, чтоб не слышать восторги нового фанклуба. Мне было неприятно, что Камиль так сильно нравится женщинам. Он просто, как магнит для красавиц любого возраста. Неудивительно, что он такой разбалованный и эгоистичный. Наверняка, у него никогда не было отбоя от женщин.

Я оглянулась на директорскую дверь. Она вдруг распахнулась, и я замерла. Не знала куда деться. Я то думала, что Камиль еще не на работе.

Из нее вышел Игнат, и я выдохнула. Мужчина нес в руках деревянную коробку, наполненную бумагами. Сверху торчал угол картины, а с боку выперали канцелярские принадлежности. Мужчина шел понуро и медленно. Его лицо чуть осунулось. Взгляд безразлично был опущен в пол. И хоть на Игнате был все тот же безупречный костюм, сидел он иначе. Будто стал ему свободный.

Мужчина поравнялся со мной. И в его глазах полыхнула злость.

— О, поздравляю Ева, — в голосе Игнате прослеживались истиричные ноты.

— Привет. С чем? — я непонимающе уставилась на него.

— Как же, не понимаешь! Думаешь, я не слышал и не видел, как ты в первый же день трахалась с генеральным? Отсосала… то есть отстояла свое место, — он презрительно скривил губы в ухмылке.

Краска прилила к моему лицу. Я смотрела на Игната, пытаясь понять, почему его так волнует моя личная жизнь. И какое он имеет право делать мне такие замечания!

— Хлебало прикрой. А то сейчас перед уходом ты у меня отсосешь, — прогремел устрашающий бас сбоку от лифта. Камиль успел подойти к нам и расслышать последние слова Игната. Я удивленно посмотрела на своего защитника.

Лицо Камиля было жесткое и суровое. А чернющие глаза метали гром и молнии. Идеальный черный костюм с шелковой синей рубашкой, расстегнутой на нескольно пуговиц до ямочки между ключицами, брюки с кожаным поясом с металической пряжкой и в руках портфель с документами, весь его образ кричал о стиле и дороговизне. Я зависла на миг, глядя на его пальцы. Они спокойно покоились на темно кофейной коже папки. Ровные и длинные с ухоженными ногтями. И часы на изящном запястье, которые стоили, как у некоторых людей квартиры…

Крутой. Властный. Дерзкий.

И я снова трепещу перед ним, хотя его гнев сейчас обращен на Игната.

— После увольнения я не обязан с вами общаться, — гордо проговорил мой бывший босс и по совместительству бывший ухажер.

Понятно, Камиль уволил его. Неужели из-за меня?! Я вчера имела неосторожность вспомнить за него в машине, чем вызвала приступ злости в Камиле. Вот он и решил избавиться от мнимого соперника.

Камиль медленно надвигался на Игната и мне стало действительно страшно. Разъяренный вид мужчины просто кричал об опасности. Мне казалось, все замерло вокруг. Замедлилось, как в фильме.

— Общаться?! — голос Камиля стал удивительно спокойным. Но я его хорошо знала. Это равнодушие напускное и в таком состоянии лучше его не провоцировать, — Я с дерьмом не общаюсь. Уебывай пока на своих двух. Потому что я могу переломать тебе ноги так, что кости никогда не срастутся. Будешь до конца дней учиться на руках ходить. И если увижу тебя в километре от Евы, больше предупреждать не буду.

Игнат нервно моргнул. Против здорового разгневанного итальянца, он выглядел тщедушным подростком филлипинцем. Мне невольно стало его жаль. Он глянул на меня с презрением и молча ушел.

А Камиль, словно ничего не произошло, хлопнул меня по попе и подмигнул.

— Кстати, привет, сестренка. Сегодня снова выглядешь ужасно. В обеденный перерыв накажу за непослушание, — и ушел в свой новый кабинет, оставив меня с озадаченным видом и горящей кожей на ягодицах.

Моя совесть вопила громче стыда. Я навлекла на Игната увольнение. И теперь мужчина, который всегда относился ко мне по человечески, остался без работы. Его агрессивный выпад в мою сторону был продиктован обидой отвергнутого поклоника и злостью за увольнение. Поэтому я пропустила мимо ушей все его оскорбления.

Я сидела в своем кабинете, как на иголках. Крутила в руках карандаш и методично обгрызала его край. Я чувствовала, что мне нужно что то сделать. Попытаться исправить неприятную ситуацию, созданную мной.

Не в силах побороть угрызения совести, я решительно направилась в кабинет к Камилю.

Секретарша недовольно пискнула, что нужно сначала доложить Камилю Эрнестовичу о моем посещении и ждать, пока он соизволит меня принять. Я недовольно фыркнула и вероломна вломилась к нему в кабинет без всякого предупреждения.