Анжела не ответила. Она, наконец, увидела общую картину. Они намерены отпустить насильников, и точка. Помощник окружного прокурора явно дал понять, что выдвинет обвинения против нее самой, если она продолжит упорствовать. Он обвинит ее в преступлении и повернет дело так, что все будет расценено не как изнасилование, а как секс по взаимному согласию. Он заявит, что она решила обвинить мужчин, чтобы скрыть свое непристойное поведение, а еще потому, что она расистка.

Его взгляд сместился с ее волос вниз, насколько он мог рассмотреть ее тело.

— Совершенно очевидно, что вы сами попросили их об этом. Верно? — уточнил он у нее. — Я имею в виду вашу манеру одеваться. Кто угодно, взглянув на вас, сразу скажет, что вы из тех женщин, которые ищут приключений на свой передок. Правда?

— Мой внешний вид не дает право меня насиловать.

Он улыбнулся, подмигнув ей:

— Да ладно, ну признайтесь уже. Вам понравилось.

Анжела понимала, что этот наделенный властью мужчина поставил ее в опасное положение. Она всегда старалась избегать подобных ситуаций.

— Это не так, — просто произнесла она.

Он пожал плечами и продолжил изучать документ.

— Тут говорится, что офицер, допросивший вас в больнице, предполагает, что дело может быть как-то связано с неудачной сделкой по торговле наркотиками.

Анжела моргнула:

— Я не употребляю наркотики.

— Важно не то, что вы говорите, а во что поверят присяжные.

Он пролистал еще несколько страниц, бормоча что-то себе под нос во время чтения. Наконец, он собрал бумаги, сложил их обратно в папку и откинулся на спинку кресла, сцепив на затылке пальцы. Его массивный живот нависал над ремнем.

— Несмотря на ваши слова, юная леди, есть свидетельства, что вы связаны с наркоторговлей. В дом Константайнов, где вы ранее проживали, довольно часто заглядывала полиция, расследуя хранение и распространение наркотиков. Это место хорошо знакомо служителям закона. Там не раз были драки, ножевые ранения, аресты по самым различным обвинениям, большинство из которых связаны с наркотиками. Все это очень впечатлит присяжных.

Анжела отчаянно старалась контролировать голос.

— Я не имею дел с наркотиками.

Это не имело значения. Она отвечала за грехи матери.

Он пожал плечами, не расцепляя руки на затылке.

— Все, против кого я выдвигал обвинения в хранении и распространении наркотиков, говорили одно и то же: они не употребляют наркотики; они не имеют дел с наркотиками; мы взяли не того человека; полиция подбросила им наркотики. Все это чушь собачья! Вы все одинаковые.

— Вы готовы привлечь к ответственности человека, зная, что он невиновен?

— Не мне решать, кто виновен, а кто нет. Вердикт выносят присяжные.

Анжела встала, сжав кулаки.

— Я не имею никакого отношения к наркотикам.

— Что ж, значит, слово полиции, — его похотливый взгляд задержался на ее ногах, — против слова шлюхи из трейлерного парка. — Он поднял на нее холодный презрительный взгляд.

Пока он пялился на ее тело, Анжела поняла, что у него есть нечто общее с четырьмя насильниками. Как и они, он считал себя лучше нее. Более того, он питал к ней элитарное презрение, но в то же время не мог противиться низменной похоти. В результате, в нем боролись презрение и желание.

Анжела молча опустилась в кресло.

Он пожал плечами:

— Возможно, у нас рядовое дело: торговка наркотиками, которая незаконно носит оружие. — Он наклонился вперед, указывая на нее ручкой со стола, и повысил голос. — Как сказал, штат предоставляет убежище нелегальным иммигрантам и не намерен преследовать их по велению гребаной бродяжки из трейлера!

С огромным усилием Анжеле удалось смолчать.

— Итак, — подытожил он, переходя на обычный тон, — полагаю, вам повезло, что я не намерен выдвигать встречные обвинения по поводу незаконного ношения оружия. Согласны?

Анжела подавила растущий в ней гнев. Она осознавала, что должна быть очень осторожна с ответом. Эту битву ей не выиграть. Более того, у нее могут возникнуть огромные проблемы.

— Да... Согласна.

На его лицо вернулась вежливая улыбка.

— Я так рад, что смог все вам объяснить и теперь мы смотрим на эту проблему с одной точки зрения.

Внезапно в дверь постучали. Когда мистер Бабингтон поднял взгляд и крикнул «Да!», дверь приоткрылась, и парень из приемной просунул в кабинет голову.