А Вера в эти секунды продолжала читать,

– Припадки слабости и самолюбья.

Товарищи краснеют друг за друга.

Когда они не могут брызнуть смехом

В лицо врагу, как я на вызов твой, – теперь она закончила, и изящно, театрально поклонилась, кажется оставшись довольной своим выступлением.

– Браво, браво! У тебя талант, – захлопала Ева в ладоши и поцеловала дочь в щеку, когда та вернулась за стол.

Остаток ужина дамы беседовали о пьесе и насущных женских делах и Виктору все же удалось еще немного поковыряться в своих мыслях. Но немного позже, когда вино дало о себе знать Ева встала из-за стола, извинилась, и отлучилась совсем ненадолго. Обратно она вернулась, держа в руках виниловую пластинку в картонной обложке, на которой красовался Энди Уильямс с белоснежной улыбкой, и то ли голубыми, то ли серыми глазами, точнее сказать было сложно, так как пластинка была не первой свежести, а ее обложка порядком выцвела. Приглушив свет и зажегши пару свечей, Ева наконец то поставила пластинку в старый немецкий патефон фирмы Voxonette в обивке из черной кожи, чья сменная стальная игла очень бережно скребла винил, позволяя пластинкам играть долгие годы.

– Как насчет танца любимый? – спросила она у мужа, покачивая бедрами, когда бархатный голос старины Энди наполнил комнату.

Но Виктор довольно умело отказался, сославшись на еду, сумев совсем не расстроить Еву.

– Я хочу потанцевать с тобой, я уже доела, – сказала Вера и бросилась в объятия матери.

Виктор наблюдал как его девочки вальсируют, вино грело душу, а песня Moon River всегда будоражила в нем тягу к приключениям. Он чувствовал себя счастливым этим вечером и хотел бы насладиться моментом, но закрыл глаза и вновь погрузился в свои размышления, так и не доев свой ромштекс. Или эскалоп? Нет, все же ромштекс.

***

Тем вечером, спустя пару часов после ужина, Ева уже лежала в кровати и готовилась ко сну читая любовный роман, самый обычный ничем не примечательный эротический рассказ, что свойственно большинству женщин ее лет. На ее прикроватном столике размещались, стакан с водой, маска для сна, и пачка таблеток пустырника, пару из которых она уже выпила. Сквозь приоткрытое окно комнату наполнял теплый, почти жаркий осенний ветер, совсем несвойственный, Москве этого сезона, принося с собой запах улицы, выхлопных газов и увядающей травы.

А Виктор тем временем чистил зубы в ванной комнате, он уставился в одну точку и полностью погрузился в свои мысли, не замечая, как мыльная пена стекает по руке и капает с локтя мимо раковины на кафель. Он скрупулёзно перебирал все варианты развития событий в своей голове, пытаясь ничего не упустить, он должен был сделать все, чтобы защитить семью.

Ева устав от чтения отложила книжку. Какая же это сексистская дрянь. И зачем я ее купила, подумала она и сидела так некоторое время размышляя о книге. А спустя пару минут, руки сами потянулись к роману. Но увидев, что уже довольно поздно, а мужа все еще нет рядом она сказала, – Дорогой ты чистишь зубы уже двадцать минут. У тебя все в порядке? Ты сегодня сам не свой весь вечер.

Виктор прополоскал рот, вытер лицо полотенцем только сейчас заметив, что испачкал пол, но не удосужившись убрать за собой, так все и оставил, а войдя в комнату стал разглядывать фотографии на стене. Не зная, как рассказать плохие новости.

– Все хорошо, любимая, не переживай. Небольшие сложности на работе, всего лишь, – сказал он, продолжая разглядывать старые фотографии с полароида. Счастливые мгновения, запечатленные на бумаге, которые его жена хранила, а самые яркие моменты вешала на стену. Стандартный набор, фотографии из фотобудки, парка аттракционов, студенческие годы, рождение дочери, улыбки и эмоции.

Ева нахмурилась, ее тревожили эти слова. Скорее даже не слова, а интонации, с которыми Виктор произнес их. Но, по правде сказать, больше ее волновало состояние мужа, поэтому она не стала настаивать на разговоре, и лишь захотела отвлечь его. – Дорогой, любимый, посмотри на меня.

Виктор обернулся. Ева сидела на кровати скрестив ноги в позе лотоса. На ней была ажурная сорочка цвета лаванды. Она медленно спустила бретельки с плеч оголяя и демонстрируя свою красивую грудь, после скрестила руки над головой и покачала плечами в разные стороны. Груди двигались в такт. А Ева все повторяла и повторяла эти движения, пока Виктор наблюдал за ней в гипнотическом трансе. Но когда она остановилась, ее грудь все еще колыхалась по инерции какое-то время.

– Иди ко мне любимый, – страстно прошептала она, сжимая себе соски, дабы как следует раззадорить мужа.

В этот момент проблемы Виктора испарились. Он снова был здесь и сейчас. И в мире не осталось ничего и никого, кроме них двоих. Он провел рукой по внутренней части своего левого бедра, у самого основания, прижимая штанину к паху с гордостью демонстрируя контур набухшего члена, после подошел и страстно поцеловал жену. Ему тоже было чем порадовать ее этой ночью.

***

Проснувшись утром и наспех позавтракав с семьей, Виктор вышел из дома, сел в свой старенький Chevrolet Captiva, который приобрёл, когда родилась Вера, для семейных путешествий, и отправился на работу. Светило солнце, кое-где деревья были уже желтые с красным отливом, но многие еще держались, сохраняя на себе достаточно зелени. Ему очень хотелось остановиться и насладиться моментом, ведь осень была его любимым временем года. Возможно, это последняя осень моей жизни, думал он, вглядываясь в безмятежные лица пешеходов и других автомобилистов.

Сегодня добираться до работы пришлось дольше обычного, так как во многих местах полиция перекрыла дорогу.

Листая радиостанции, остановился на новостной волне. После пары незначимых событий, диктор новостей заявила, – Власти США начали эвакуацию людей из штатов Вайоминг, Айдахо и Монтана на западное побережье.

– Ну наконец то, – буркнул Виктор, – будто это не самые важные новости сегодня, – и прибавив громкости продолжил слушать.

– Ученые заявляют об аномальной сейсмической активности. Тем временем власти России выступили с заявлением, что следят за ситуацией, и уверяют, что гражданам нашей страны ничего не угрожает.