Нахрен мне их ночь с Аликом не нужна. Нашу хотел. Одну на двоих.

А теперь болт получался. Такой массивный и острый. Вкручивался он в крышку гроба всех моих надежд.

Потому что ждал я и…дождался!

Смотрел, стиснув зубы и кроша нахрен эмаль, как Алик мою ведьмочку в белоснежном платье из дверей учреждения на руках вынес. Закружил Дану, целуя в ее губы, на которых только шоколад и мой рот должны были быть. И смеялись они счастливые.

Сука! Такие счастливые!

Не вздохнуть мне было. Отобрал друг мой кислород.

Я, как мазохист, смотрел до последнего. Наблюдал эту картину ведьминского счастья. Сходил с ума от ревности. Которая разбушевалась под кожей монстром. Яростно рвала когтями плоть, выворачивала суставы. Никогда раньше подобной боли я не испытывал. Все девки мимо проскальзовали. Даже пальцем внутренности не цепляли. А тут когти, как у россомахи, рвали меня безжалостно. По живому.

И в насмешку жестокую — ослепительно яркие улыбки Даны и Алика. Влюбленных и счастливых супругов.

Не сбежала ко мне невеста…

Осталась с другом…

Потом все было очень плохо.

Я сорвался, как сопливый пацан. Начал жестко бухать и драться, драться и бухать. Чтоб не делать перерывы между одним и другим поселился в притоне. В дешевом кабаке с подпольным рингом. Каждый вечер хуярил несчастных бойцов и ужирался в хлам. И трахал новых шлюх, даже не спрашивая, как зовут. Куда там имя! Я их тел не видел, не рассматривал. Просто драл их жестко раком в задницу и выбрасывал, как использованные гандоны. Вел себя, как настоящий ублюдок, свихнувшийся псих. Во мне такой мрак распространялся, что утром мне страшно было, что я в нем всю жизнь проживу. Все ждал когда же меня попустит. Когда этот дремучий ведьминский туман рассеится. А перед глазами, и на трезвую и на пьяную голову, только горько сладкий шоколад, только чужая сучка. Богдана… Нет, она мне Дьяволом была дана. Потому что Бог отвернулся тогда, когда я чужую любимую девушку увидел.

Тогда возле части она шла навстречу Алику, не мне. И Дьвол решил потешить себя, развлечься. Направил мне ее взгляд в сердце. И проткнул его нахрен. А потом поржал надо мной, и Алику эту ведьму отдал.

Отец был вынужден вернуться в фирму и прикрывать мои проебы. Мне было жаль, что я подвожу его. Но я не мог работать. Не мог быть трезвым. Потому что выть хотелось от боли пожирающей. Я объяснил старику, что горе у меня случилось. Любимая девочка за другого замуж вышла. Пообещал, что вернусь к работе, обязательно. Просто немного времени мне надо.

Только время шло, день за днем. А нихера легче не становилось. Я постоянно думал о том, что Дана в постеле под Аликом медовый месяц отмечает. И снова заливался виски, текилой, водкой. Всем что горело. Всем что было самым мерзким и противным, чтоб заглушить ту горечь шоколадную во рту.

Сука Дана. Гребанная ведьма! Приворожила меня той дохлой крысой…

Спустя 10 месяцев.

Мы с Юлькой сидели в пиццерии и ждали Алика с Борей и Мариком. Мужчины должны были зарегистрировать машину в Мрэо, получить документы и поставить на учет.

Последние несколько месяцев у нас вся жизнь с мужем вертелась вокруг его покупки. Кравцов Боря, знакомый с которым Алик служил в армии, помог пригнать из штатов Ауди А6, растаможить и починить ее.

Теперь он поспособствовал тому, чтоб авто вне очереди поставили на учет в полиции.

— Так что, у вас с Мариком все серьезно? — спросила я у Юльки, отпивая кофе.

Подруга неопределенно пожала плечами и философски изрекла

— Хочется одних, женимся на других.

Я заерзала на стуле, будто этот выпад имел отношение ко мне. Не имел, нисколько!

Я запретила себе думать про Рустама. И уже не так остро, как в первые месяцы вспоминала нашу близость. Все наладилось. Вот точно- точно!

Я примерная жена, больше никаких протупков, никаких измен. Это все было просто сумасшествие. Неудачный эксперимент.

— Ты не любишь Марика? — осторожно спросила я. Мне казалось после свадьбы, когда они были свидетелями, у них все закрутилось по настоящему, с новой силой.

— Наверное люблю, — неопределенно ответила Юлька, не глядя мне в глаза.

Мы молчали некоторое время. Почему все в жизни так сложно?! Неужели нельзя контролировать свои эмоции, свои симпатии. Мы ведь не животные, а поддаемся глупой страсти, делаем столько ошибок!

— Знаешь, а ведь Рустам из за тебя уехал. Думаешь, я дура и не поняла, что между вами все было? — вдруг заговорила она. Я покрылась красно белыми пятнами. Разговор ведь не обо мне. Зачем она его начинает. Снова бередит мне душу…Но Юлька не собиралась замолкать, продолжила и уставилась в меня осуждающим взглядом, — Он ведь не нужен был тебе. Зачем ты увела его тогда? Совратила? Рустам мне реально понравился, и я чувствовала от него флюиды. Но ты…