– Так, есть хлеб.

– Ну тогда за молоком, мам.

Целую ее в щеку, и пока она не начала говорить про то, что и молоко есть, выбегаю из дома.

Конечно, никто меня не вытащил бы на улицу в первое января за молоком.

Я намерена вернуть свой телефон. Для этого мне нужно вновь ехать к Кириллу. Это вынужденная мера.

Заберу свое и сразу уйду.

Когда подхожу к квартире, то не сразу решаюсь позвонить в звонок.

Перебираю в уме заготовленные слова. Выходит нелепо и неуверенно.

– Да блин, к черту… - плюю я на заготовки и нажимаю на звонок.

Тишина. Нажимаю еще раз.

Дома никого?

Прижимаюсь ухом к двери и слышу музыку. Наверно, просто не слышит.

Стучу в дверь и дергаю за ручку. К моему удивлению, дверь оказывается не заперта.

Я прохожу в квартиру.

– Есть кто? Кирилл?

Из прихожей никого не видно. Я разуваюсь и иду в гостиную. Кирилла нет.

Очень странно. И телефона моего нигде не видно.

Шум где-то справа задает движение моим ногам в эту сторону.

И тут я вижу Кирилла. И дыхание спирает.

Он выходит из душевой, на ходу сушит волосы. Но суть не в этом…

Он голый. Абсолютно и безнадежно.

– О господи!
– я сразу отворачиваюсь и хватаюсь за сердце, которое на секунду остановилось.

Никогда. Никогда я не видела в живую голых мужчин на расстоянии двух метров.

Прошла секунда, но я успела разглядеть все и дальше больше.

Зажмуриваюсь и встряхиваю головой, чтобы убрать картинку обнаженного мужского тела, которая стоит перед глазами.

– Юля, что ты тут делаешь? – удивляется он, а потом добавляет не без подкола.
– Соскучилась?

– Конечно, нет. – отвечаю я и чувствую, как он приближается. – Не подходи ближе!

– Почему? – провоцирует Кирилл и не думает останавливаться.

– Боже мой, ты же голый, оденься… Дверь была открыта, и я зашла…

– А я не вижу никаких проблем.

Он берет меня за плечи и разворачивает.

Я охаю и зажмуриваюсь.

– Открой глаза.

– Ни за что. Это называется совращение, отпусти меня… - я дергаю плечами, чтобы вырваться.

Кирилл смеется.

– Дурочка, успокойся. Не собираюсь я тебя совращать.

Я открываю глаза и вижу перед собой голый, еще влажный и пахнущий гелем для душа, торс. Рельефный, красивый, так и хочется дотронуться.

 Я сглатываю и опускаю глаз вниз. На его бедрах устроилось махровое полотенце, прикрыв достоинство, которое теперь будет приходить ко мне в … Нет, не в кошмарах, вероятнее всего в эротических снах девственницы.

В мои девятнадцать я еще не спала с мужчиной. Не нашлось того, перед кем я бы так доверилась и открылась полностью.

– Я пришла за телефоном. – наконец выговорила я, придя в себя.

Кирилл усмехается и смотрит на меня слишком пристально. Я смущаюсь. Наверно, этого он и добивается.

– Я так и понял. Идем.

Я следую за ним, мазоля взглядом его зад, с которого вот-вот сорвется это ненадежно висящее полотенце. Мне почему-то так кажется.

– Держи. – Кирилл протягивает мне айфон последней модели.

– Это не смешно. Где мой телефон?

– А, эта китайская штуковина? – чешет он затылок и пожимает плечами. – Он сломался. Случайно.

– Что?! Сломался?!

– Так вышло. Но я дарю тебе кое-что получше…

– Да не надо мне твоих подарков. – срываюсь я, и начинаю потеть в зимней одежде. – Мне нужен мой китайский, заработанный на собственные деньги, там было очень много важной информации.

– Можешь не переживать, я все перенес. Все тут. Все фотки, музыка, контакты, видео.

– Ах, еще и рылся в личной информации! – я выхватываю айфон, чтобы убедиться, что Кирилл не соврал. – Может там интимное было…

– Да не было там ничего такого…

Я прожигаю его взглядом, и он понял, что лучше сейчас заткнуться.

Так и есть. После быстрой проверки, я убеждаюсь, что вся информация сохранилась на новом телефоне.

 - И что мне теперь с этим делать? – киваю на айфон. – Мне не нужны твои подачки с барского плеча. Зачем вчера деньги мне положил в кошелек? Я тебя об этом просила?

– Ты сказала, что семье не хватает денег, поэтому я решил…

– Ах, помощь голодающим, - фыркнула я.
– Знаешь что, сейчас же достань мне мою симку! А с телефона все удали!