— Присаживайтесь, Полина. — Герцог указал на диван. — Поужинаете со мной?

— Не особо хочется. — Я на мгновение закрыла глаза, жутко устала.

— Тогда я прикажу приготовить вам комнату.

Он ушел, и сразу стало так тихо. Я разглядывала обстановку гостиной: мягкий диванчик, два кресла у камина, портрет на стене. Его избранница была красивой. Уверена, что это именно она. Светловолосая, ясноглазая. В нежном бледно-розовом платье. Как давно она умерла? Год? Меньше? Ее присутствие все еще ощущалось.

Дареаль вернулся с подносом. На нем стоял чайник и две чашки, от которых шел пар.

— Держите. — Он опустил поднос передо мной. — Комната будет готова через полчаса. Я не ждал гостей.

Дареаль казался настолько простым и домашним, что стало не по себе. И где же господин главный дознаватель? Обычный мужчина с чашкой чая в руках, чуть усталый — и все.

— Что? — спросил он, заметив мой пристальный взгляд.

— Я вас не понимаю, — ответила искренне.

— В последнее время я сам себя не понимаю, Полина. Неудивительно.

— Эта женщина… — Я обернулась к портрету. — Она была вашей женой?

— Нет. Моя должность слишком опасна, чтобы называть кого-то супругой. Увы, Диану это не уберегло.

— У вас есть дети?

Да, мы говорили не о деле, но в этом была своя суть. Мне надо было узнать Дареаля лучше, чтобы довериться или не довериться ему.

— Есть, — кивнул он. — Сын.

— Он живет не в столице?

— Нет.

Мы замолчали. Я пила чай маленькими глотками, а мыслями была далеко. Пустота была внутри меня. Безмолвная, беспощадная. Не только Анри сейчас сражался с ней, но и я.

— И все-таки, зачем я вам, Этьен? — рискнула назвать Дареаля по имени.

Он помолчал мгновение, затем сказал, глядя куда-то в сторону:

— Видите ли, Полина, я всегда хотел выступать на стороне закона. Учился, рвался вперед, старался достичь истины. И у меня получалось. Чаще всего, но иногда приходилось отступать. Впрочем, и в отступлении была своя польза, оно делало меня сильнее. А когда умерла Диана, я вдруг понял, что мне плевать на правосудие. Суд не смог приговорить ее убийцу.

— Но он ведь заплатил за содеянное? — спросила я.

— Конечно. Я убил его, если вы об этом. Выследил и убил. На этом все закончилось. Я понял, что правосудия нет. Мне стало безразлично, кто окажется на скамье подсудимых. Каждому есть за что расплачиваться. Былого меня нет. Но я говорил с вашим женихом, Полли. И тот маг на последнем заседании суда… Он не давал мне покоя. Конечно, приговор был вынесен еще до суда. Это не редкость. Однако Анри Вейран казался мне искренним. Вне всякого сомнения, он знал больше, чем говорил. Уверен, даже вы не знаете о нем всей правды. Только был ли он убийцей? Судя по всему, нет. Пустота — это страшное испытание, Полли. Один мой знакомый хотел получить силу и отправился в пустоту. Он вернулся сумасшедшим. Все твердил о прекрасной деве, которая украла его сердце. А потом умер со счастливой улыбкой на губах. Отправился к ней.

— И вы решили все-таки восстановить справедливость? — спросила я, стараясь не содрогаться от ужаса.

— Да. Для себя, не для вас. Но вы можете быть мне полезны, как и говорил. А я — вам. Пейте чай, остынет.

Мы долго сидели в полной тишине — пока не появилась служанка и не доложила, что комната готова. Тогда Дареаль поднялся на ноги.

— Продолжим нашу беседу завтра, Полина, — сказал он. — И займемся наконец расследованием, если вы не против.

— Я только «за», — ответила тихо.

— Тогда отдыхайте. У вас был непростой день. Я пойду работать.

Он развернулся и ушел, а служанка провела меня в маленькую спаленку. Без сомнения, гостевую. Здесь тоже было уютно, но безлико. Впрочем, мне было все равно. Я развязала тесемки на сумке, достала зеленое платье — свидетельство моих бед, переоделась. Пожалела, что не захватила ночную сорочку. Хотя… Повесила платье на стул и скользнула в ванную. Теплая вода помогла ненадолго забыть о печалях, расслабиться. А вот сон долго не шел. Когда же пришел, он был более чем странным…

Анри

Десять дверей. Всего десять. И — никаких сил. Я выдохся. Каждая новая дверь давалась все с большим трудом. Все страшнее становились видения. Хотя назвать их видениями язык не поворачивался. Слишком реально, слишком. Я будто умирал — и возвращался к жизни раз за разом. А Пустота наблюдала за мной с ироничной улыбкой. В последнее время она даже не уходила, а все время оставалась рядом. Я был для нее любопытной букашкой, которая скрашивала будни. Наверное, даже ей было интересно, когда же опущу руки и сдамся. В этот раз из двери я не вышел, а вывалился. Даже не удивился, увидев вместо свободы знакомый пейзаж, рухнул на пол и закрыл глаза. Медленно восстанавливалось дыхание. Вспоминал иллюзию, нарисованную Пустотой. Ведь вначале я был уверен, что выбрался. Мир вокруг стал слишком реальным. Я бежал, бежал, когда вдруг понял, что на улицах столицы нет людей. И тогда все дома вдруг рухнули. Камни сыпались сверху, пытаясь задавить, а дверей было так много, что я нашел выход в последнюю секунду перед тем, как очередной булыжник рухнул на голову.