Повезло, что у мирмеций именно такая физиология. Иначе я бы замучился срань вывозить и закапывать. Ну либо надевать на каждого личинуса памперс и мыть ему задницу…

Росли личинусы очень быстро. Вскоре они по весу и размеру сравнялись со средним человеком. Некоторые даже научились говорить. По уровню интеллекта личинки находились где-то между собакой и маленьким человеческим ребёнком. Эгина учила их читать и писать, показывая картинки в букваре, который я притащил ей из чудом уцелевшего городка.

Личинусы сосредоточенно учились, водили мордочками из стороны в сторону, разглядывая картинки в букваре, и внимательно слушали слова Эгины.

— Всё поняли? — спросила принцесса, когда урок подошёл к концу.

— Да, мама, — пропищали некоторые личинки, самые развитые из сестёр.

А потом у некоторых личинок начался процесс окукливания. Я натаскал в землянку побольше песка и земли, смочил всё это водой. После чего мы с Эгиной полностью засыпали пару личинок, уже готовых к переходу на следующий этап своей жизни.

Личинусы окукливались следующим образом. Сначала они плели «колпачок» вокруг своей головы, потом делали кувырок, чтобы голова и попа поменялись местами. Затем точно также плели вторую часть кокона и склеивали обе половинки по краям. Мы с Эгиной всего этого видеть не могли, поскольку процесс происходил где-то под песком и землёй. Но отлично слышали, как возится личинка.

На текущий момент я был полностью уверен, что Эгина не пропадёт. Что она сможет сама обучить дочерей. А те в свою очередь начнут путь к постройке величественного Мирмеграда.

Я уже не помнил, сколько времени провёл вместе с Эгиной, потеряв счёт дням. Такое ощущение, что несколько лет. Имперцы ушли из разорённых земель мирмеций, оставив лишь несколько небольших гарнизонов. Поэтому в округе стало заметно безопаснее. Я действовал всё смелее и смелее, заходя в своих вылазках всё глубже и глубже. Я искал… искал Перчинку. Я не знал, чем она всё это время занималась. Почему бездействовала. Но хотел выяснить.

В один день, когда до вылупления первых мирмеций оставалось всего ничего, я увидел, как по небу плывёт чёрный дым. Причём дым необычный. Он выстраивался в ровные слова… на русском языке!

Значит, Перчинка успела немного подучить русский, пока жила в моём родном мире. Использовала его, чтобы передать мне сообщение тайно, чтобы никто другой не узнал место нашей встречи.

— Это ловушка, господин, — прозвенела Ферра из инвентаря. — Как пить дать.

Ферра права, это будет скорей всего ловушка, зная нашу Перчинку. Но… особого выбора у меня нет. Я не могу оставить её одну в прошлом. А других способов найти и прижать Наперчёную у меня больше нет.

Надо вернуться домой и как следует подготовиться. А заодно и поговорить с моей принцессой.

— Есть одна просьба, Эгина, — произнёс я, вернувшись в землянку.

— Какая, о мой муж? — спросила королева, нянчя свежеснесённый шмат яиц, уже скреплённый воском.

— Не рожай из моего семени молодых маток-мирмеций и трутней, хорошо? Только рабочих.

Эгина выглядела очень удивлённой этой моей просьбой. Но, как послушная жена, мужу перечить не стала.

— Хорошо… да и я не собиралась. Рано мне пока маток и трутней… Надо обычных рабочих мирмеций для начала поднять.

— Вот и чудесно. Это очень важно, дорогая. Отнесись к этому серьёзно.

Кажется, принцесса что-то уловила в моих интонациях. Она обеспокоенно смотрела на меня некоторое время, потом отложила яйца в сторону и схватила меня за рукав.

— Ты уходишь? — спросила она, внимательно глядя на меня.

— Да, — произнёс я, отводя глаза. — Есть одно важное дело. Его надо обязательно решить.

Эгина крепко обняла меня. Кажется, она некой внутренней женской интуицией что-то эдакое уловила в моём настрое. И сделала для себя выводы.

— Не уходи… — прошептала Эгина. — Останься со мной… пожалуйста… Нам же так хорошо вместе…

Я ласково погладил её по голове.

— Надо решить один застарелый важный вопрос. Но я обязательно вернусь, моя малышка, — произнёс я и вытер слезинку с её щеки. — Это может занять много времени, но я обязательно вернусь. Ты только дождись.