«Кто я? Я сама скоро забуду, кто я есть на самом деле. У меня есть новая семья, муж, который меня любит, надеюсь, а не одержим мной. Жизнь, которая, как выяснилось, полна приключений, не очень весёлых, даже опасных. Что со мной станет, если я умру здесь? Хотелось бы прожить долгую жизнь, а не умереть, даже не объяснившись с единственным человеком, который меня выслушает», – роились в моей голове разные мысли.

Я знала только одно – мне надо вернуться назад, хотя бы посетить кладбище и окончательно попрощаться с той Машей и принять свою жизнь здесь, чтобы в душе был покой. Я опять сдвинулась и прикусила губу, чуть ли не до крови, чтобы не застонать. Но мои движения разбудили Генри.

– Милая, с тобой всё хорошо? Доктора позвать? – стал он спрашивать с озабоченным лицом.

Муж поцеловал меня в лоб, потрогал щёку, шею.

– Вроде нет сильного жара, – проговорил он.

– Со мной всё в порядке. Просто устала лежать в одном положении. Подсадишь меня? – попросила я.

– Конечно.

Генри действовал так аккуратно и нежно, что мне захотелось плакать. Он сел лицом ко мне.

– Маша, тебе больно? – провёл он по ресницам указательным пальцем, собирая скудную влагу.

Я смотрела в это лицо. Запоминала каждую чёрточку. Глаза напротив потемнели, радужка почти скрыла яркую синь.

– Я люблю тебя, – тихо призналась я.

– Маша!? – он обнял меня, нежно целуя в губы. – Спасибо. Я тоже тебя люблю. Я так испугался, что потерял тебя. Зачем ты это сделала? Надо было лечь на пол, а не прикрывать меня, – возмущение так и рвалось наружу. Генри уткнулся в сгиб моей шеи и шумно дышал.

– Я не успела бы предупредить тебя. Действовала на голых инстинктах. Ты серьёзно считаешь, что мне надо было спасаться самой? – спросила я тем же тихим голосом.

– Я благодарен тебе. Я очень хочу жить. Именно сейчас, когда встретил тебя. Но в следующий раз постарайся обезопасить себя в первую очередь. Хорошо? – посмотрел он мне в глаза, отстранившись.

– Хорошо. Думаешь, будут и следующие случаи?

– Хотелось бы надеяться, что нет. Но не могу быть в этом уверенным. Надо сделать всё, чтобы тебя оставили в покое.

– Ты не сможешь меня представить, как просто Марию.

– Не хочешь мне рассказать, откуда ты? – спросил Генри.

– Я расскажу. Но не сейчас. Вряд ли ты готов услышать правду, – вздохнула я. – Я обещала тебе, что никто от моей тайны не пострадает. Это правда. Ты же мне веришь?

– Верю, милая. Ты разве не поняла это, когда мы поженились?

Генри сел рядом, откинувшись на подушки и просовывая руку под спину. Уткнулся лицом в макушку, легко касаясь губами.

– Хочешь поесть? – спросил он.

– Сейчас я посетила бы ванную. Выпила бы что-нибудь обезболивающее. А потом можно и поесть.

– Есть опиум. Но ты сразу заснешь, как я его тебе дам. Поэтому давай всё по порядку.

В итоге всё же пришлось выпить горячий бульон прежде, чем мне дали настойку.

Я проспала весь день. В обед приходил доктор, чтобы осмотреть при свете дня рану и наложить повязку с мазью. Он сказал, что проблем не должно быть.

– Жаль, шрам останется на такой безупречной коже, – покачал головой доктор.

– Главное, что жива осталась, – улыбнулась я. – Шрамов у меня предостаточно. На пляж мне не ходить и по подиуму не дефилировать, – пробормотала я, когда врач уже ушёл.

– Вы так странно говорите, – услышала я Артура.

– Я бы возмутилась, если бы не была вам благодарна за помощь, – улыбнулась я. – Но, это не значит, что вы не должны стучать, когда заходите в комнату дамы.

– Я стучал. Только вы не слышали, – поклонился мне мужчина.

– Ну, раз вы пришли, проходите. Садитесь. Вроде, я выгляжу прилично, хоть и не презентабельно, – оглядела я себя.

– Нет. Генри не понравится, что мы остались наедине.

– Оставьте дверь приоткрытой. С моей стороны у мужа нет оснований беспокоиться. С вашей – не уверена. Я не знаю почему, но я опасаюсь вас.

– Возможно, есть причина, – пристально посмотрел мужчина. Он не садился и не отходил от двери, иногда поглядывая в коридор. – Я бы многое отдал за то, чтобы узнать, кто вы, – мужчина был предельно серьёзен.

– Не стоит. Моя история не интересная.

– Стоило бы рассказать. Возможно, это спасло бы вам жизнь и не подставляло Генри.

– Только не говорите, что это только в интересах друга. Извините, но я позволю себе не верить вам.

– Я искал ваши следы и нигде не нашёл ни единого намёка на ваше существование. Такое ощущение, что вы и не жили вовсе, ни в этой стране, ни в близлежащих. Самое странное, что вас никто не видел. Если бы вы сохраняли инкогнито и передвигались только по ночам, и то нашелся бы хоть один след.