Я не знала, что мне делать с вновь обретенной свободой. Раньше, мне казалось, я бы уехала, сейчас понимала, даже если бы я не полюбила его, то куда бежать в стране охваченной войной, что есть, где спать, как заработать денег и настолько ли лучше тот новый мир на островах. Вполне возможно, что по меркам земли я живу в Секторе газа, а острова — это США и тогда действительно уровень жизни разный, но и в США были черные кварталы, в которых жизнь ад.

Я бродила как тень по замку и ждал…ждала любых новостей. Полная тишина, осенний пейзаж и книги все что было у меня. Наверно я даже не заметила бы как прошел месяц, дни в тоске сливаются в один, если бы не появление утреней тошноты. Если первый день я еще не совсем понимала, что происходит, то на второй день я уже четко поняла, что беременна. В какой-то момент на меня снизошло полное спокойствие, теперь я точно знала, что никуда и никогда не побегу — здесь мой новый дом и я буду бороться до конца, за своего мужа и счастье своего сына. Наверно это и есть счастье — покой и уверенность в своих целях, первый раз я поняла, чего хочу и как буду жить. Теперь главное дождаться…При мысли насколько он будет рад, мне становилось тепло. Я поняла, что не смотря на недопонимание я ни на секунду не сомневаюсь, что он будет рад известию, что что бы не случилось теперь он никогда нас не оставит. Наверно я в первый раз по-настоящему осознала, что такое быть вместе с волком и была этому рада. С человеком у меня были бы сомнения, с волком никогда. Осталось только дождаться…война закончится и он вернется и у нас все будет хорошо, наконец-то я буду по настоящему счастлива и смогу сделать счастливым его, ведь только счастливая женщина может кого то осчастливить…поделится, с несчастно женщиной можно разделить только горе…жаль многие мужчины этого не понимают.

Рон

Последнее время моя жизнь напоминала болото. Сначала бешеный бег к заставе и попытка уследить за подружкой Риера. Затем пленение и кем…собственной любовницей, которую я искал… А она оказалась не бедной загнанной овечкой, а волчьей женой, правда такую мразь вряд ли можно назвать волком. И она предала меня после того, как я защитил ее, спас от насилия и смерти…

Казалось, я окончательно потерялся, как я мог ошибаться, ошибаться во всем… я фактически увез Илле своего брата, пропитал ее своим запахом и не смог защитить.

Считал, что война практически закончена, потому что люди не выстоят и несколько недель против волков, но люди объединились и превратили сражения в кровавую бойню, залив поля сражений кровью не только людей, а и волков.

Я рвал врагов зубами, а их не становилось меньше. Единственное, что утешало — Риер принял свою Илле и между ними установился мир, он простил меня и поверил, что это была досадная ошибка.

Я убивал и верил, что найду эту тварь, что предала меня. Она должна быть где-то здесь, ей было некуда бежать только к людям, и я найду ее чего бы мне это не стоило.

Я шел по лагерю побежденного противника после одного из самых страшных боев, когда услышал странно знакомый крик. Волки вытаскивали из палатки какую-то женщину. Да …таковы реалии войны…после нескольких дней осады и рек крови, волкам надо было отдохнуть и женщины противника не худший вариант. Риер не одобрял этого, но и не останавливал. Единственное требование никаких групповых оргий и все должны остаться в живых. Волки были недовольны, с их женщинами захватчики не церемонились, и многие этого не забыли, но приказ Альфы выполняли неукоснительно. В лагере в общем то кроме полковых шлюх никого не было, жен и дочерей на войну не возят. Поэтому запрет на изнасилования был не актуален, волки щедро платили и жалоб пока не поступало.

— Посмотри какая свеженькая, наверно еще никто с ней не развлекался. Ничего красавица мы будем первыми.

— Альфа запретил групповухи.

— Так мы и будем по очереди, сначала я потом ты. Два члена одновременно совать в нее не будем.

Выйдя из-за очередной палатки, я увидел уже привычную картину. Но в этот раз было что-то не так. Волки тянул женщину, она орет и сопротивляется, только в этот раз картину дополнял какой-то ребенок, который судорожно цеплялся за ноги женщины. Он ревел и что-то причитал.

Я весь напрягся из внутри…что-то явно было не так…

Ноздрей коснулся знакомый запах, и я наконец-то узнал ее…

Вой волк взвыл так, что казалось волков раскидало на поляне.

— Не трогать…она моя.

О..да это была она, дрянь которая меня предала и я снова спасал ее от группового изнасилования.

Возможно, она и заслужила, но мой волк был против. Эта дрянь принадлежит мне и только я буду решать, что с ней делать.

Услышав мой рык, волки разбежались уже не пытаясь сражаться за добычу. В лагере полно шлюх и эта не стоила смерти.

Она лежала, не шевелясь на земле, а ребенок обнимал ее за шею и плакал. Я пошел в ее сторону мне хотелось быстрее взглянуть ей в глаза, хотелось у видеть ее взгляд, когда она узнает меня.

Жалкое зрелище, ее одежда была частично порвана, лицо измазано кровью и грязью, наверно она сопротивлялась, и волки не были с ней любезны. Не смотря на все, что она сделала со мной, мне было ее жаль, никакая женщина не достойна такой участи. Я только сейчас подумал, что наверно это ее ребенок. Она взяла в лагерь своего ребенка?

— Ты хочешь быть следующим? Давай начинай, не все ли равно где ты будешь насиловать меня? — ее глаза остекленело смотрели в небо, она узнала меня, но реагировала не так, как я ожидал. Не было ни страха, ни стыда. И этот непонятный упрек.

— Мама, мама вставай…прошу тебя мамочка — детский голос был страшным, душераздирающим воем.

— Я так устала, что больше не могу — в какой-то момент она сорвалась на крик — я устала выживать, понимаешь? Ты…ты понимаешь, что такое выживать в этом мире? Я ненавижу вас, ненавижу всех волков.