Я ткнула ногтем в домработницу. Та уже примчалась на боевой пост, за рекордное даже для ночной столицы время. Точно жалование ей прибавлю. Если вспомню, когда проснусь. С этой мыслью я развернулась, и светя себе айфончиком, пошла в спальню.

Глаза уже категорически не желали открываться, но прежде чем рухнуть на кровать, я сделала один звонок.

— Виталий Арнольдович, прости, что разбудила… Это срочно. — я позволила себе всхлипнуть в трубку. — Виталий, кажется меня хотели убить. Нет… приезжать не надо… со мной уже все хорошо. Пришли кого-нибудь… поговорить с охраной. Дежурного зовут Андрей Онищенко. Пересменок у них в 8. Я жутко устала… Спокойной ночи.

Не дожидаясь ответа, я положила трубку и отключила телефон.

Спать.

* * *

Столица прекрасна без пробок. Въезды в город и транспортные кольца уже забивал поток замкадышей, но мне было нужно не внутрь, а наружу. Через полчаса моя юркая машинка выкатилась на Царскую дорогу*. Я миновала громаду Барвихи Лакшери Вилледж, свернула на Жуковку и вскоре уже сигналила перед мощным шлагбаумом, который мог удержать даже танк. Именно за охрану это место особенно ценили чиновники и депутаты. Избранники и слуги народа надежно хранили частную жизнь от своих избирателей.

(* Царская дорога — Рублево-Успенское шоссе. Это не понты, а реальное историческое название. По этой дороге царская семья ездила на богомолье в Звенигород.)

Пять часов сна. Двойной эспрессо в постель от верной Тони. Контрастный душ. Минимум макияжа. Я полюбовалась на суету в прихожей, натянула джинсы, впихнула ноги в кроссы и стартовала.

Ночное происшествие не испугало меня. Скорее взбодрило, как хорошая пощечина. Пока я разнюнилась, как потерявшая целку восьмиклассница, против меня играют жестко, и технично. Если бы не паранойя Фила, в квартире пришлось бы менять всю технику и проводку, и хрен его знает, сколько бы времени занял ремонт. Два или три дня — для меня сейчас это огромный срок.

Моей жизни вряд ли что-то угрожало. Еще в магазине меня убедили в полной безопасности костюма. Сработали бы предохранители, или что еще. Драматизма я добавила нарочно, чтобы оправдать ночной звонок.

Ненавижу выражение "френд-зона". Его придумали прыщавые соплячки, чтобы потешить свое ЧСВ. Глумиться над собой, и вытирать ноги позволяют только убогие отбросы. Они бесполезны. Своих мужчин я называла рыцарями, обращалась с ними бережно, и дорожила каждым. Мое внимание было для них, как шарфик на копье — повод совершать подвиги в мою честь.

С Виталием Арнольдовичем я познакомилась в старомодной Ницце. Он увлекался яхтами, был поджарым и энергичным, а еще имел какой-то серьезный чин в госбезопасности. Виталий ухаживал красиво и изобретательно. Но курортного романа не случилось. Гэбист был старше лет на двадцать пять, а к папикам я питала стойкое отвращение со времен бедности. Но надежды не терял, на звонки реагировал охотно, и дважды выручал меня по мелочам, в которые я не хотела впутывать мужа.

Я была уверена — охрана жилого комплекса не будет разбираться. Свалить все на меня у них не хватит наглости, значит спишут на случайный скачок напряжения. Но если б я верила в случайности — работала бы поварихой в родной Мухосранке. Поэтому я решила разобраться еще в одном совпадении.

Миновав три поста, и трехметровые кованые ворота с двуглавыми орлами, я загнала машинку на гравийную стоянку перед особняком, и пошла разыскивать хозяйку.

По своей колхозной привычке, жена депутата Государственной Думы Филимонова вставала с солнышком. Я прошла через перголу* и лабиринт из кустарника, с натыкаными хаотично античными статуями, и обнаружила Милку на лужайке. Она занималась любимым делом — гоняла прислугу. Небрежно задрапированная в шелковый халат от сладкой парочки* и пушистые тапки, она была похожа на современную реинкарнацию Салтычихи. В иные времена Милка с удовольствием порола бы прислугу где-нибудь на конюшне, но учитывая современные нравы, заменяла физические унижения моральными.

(* Пергола — навес или ряд арок, увитых зеленью)

(* Сладкая парочка — D&G, Дольче и Габбана)

— Как вы сыплете, идиотки! Разбрасывать надо, овцы безголовые!

— Бог в помощь!

— О, принесло сучку спозаранку, — обрадовалась мне Милка.

— Кто ходит в гости по утрам…

— Тот к обеду уже в хлам! Будешь? — Милка кивнула на раннюю мартиньку у себя в руке. То ли лечилась со вчерашнего, то ли уже разогревалась.

— Не, кофе буду.

— ЗОЖ-ница херова, — мы обнялись и расцеловались в щечки.

С полянки открывался вид на птичник. Сразу четыре пейзанки в красочных фартучках и косынках кормили кучу павлинов, фазанов и какой-то еще пернатой дряни.

— Нахера они тебе?

— Яичницу жру!

— И как?

— Как обычная, но в сто раз дороже, — гоготнула Милка.

Нам накрыли в оранжерее. Милка выращивала тут бананы, манго и другие экзоты. Не сама конечно, на это были садовники. Служанка в кружевном чепчике, с зареванными глазами таскала на стол разные блюдечки и мисочки.