И пусть правящая чета не позволяла себе вольностей на людях, но достаточно было взглянуть в глаза лиори, когда она смотрела на своего супруга, чтобы понять: лед, некогда сковавший ее, исчез безвозвратно. Столько тепла было в ее взоре, что радость для Кейра превращалась в боль для другого мужчины. И в тот первый год эта боль ощущалась столь явственно, что впору было разодрать себе грудь и вырвать несчастное сердце.

А еще была зависть. Нет, не черная, но горькая от безысходности. Тиен смотрел на живот лиори, росший вместе с ее ребенком, и мысли о несбывшемся душили риора. Отцом этого дитя мог стать он… Но жизнь Перворожденному Бриару подарил другой. Впрочем, всё было верно. Место отца будущего лиора и мужа Перворожденной принадлежало Райверну по праву. Дин-Таль давно принял это. Хотя, глядя в серые глаза наследника лиори, чьи волосы напоминали цветом темную медь, риор не мог не думать, а каким бы был их с Альвией сын? Однако эта мысль посещала советника всё реже и сожаления напоминали о себе всё меньше.

Его боль давно притупилась. Уже не жгло в груди от ревности, под ногами не раскрывалась пропасть Архона. Стоило привыкнуть к чужому счастью, смириться с потерей собственного, как дышать стало легче. А прошедшие годы покрыли пеплом былой пожар, оставив горечь и грусть.

– Тиен, тебе пора завести семью, – сказала как-то лиори, слушая доклад своего советника. – Годы идут, твоя молодость не вечна. Дин-Солт уже исполнил свой долг и подарил Эли-Боргу свое продолжение, ты же продолжаешь бегать от брачных уз, довольствуясь короткими связями. К чему это промедление? Семя благородного рода не должно зачахнуть в твоих чреслах. Риорату нужны острые клинки и верные сердца. Кто, как не ты, сможет обучить этой науке своих сыновей?

Дин-Таль взглянул на вновь округлившийся живот Альвии, невольно усмехнулся, подумав, что Райверн в своей любви к супруге может подарить Эли-Боргу столько клинков, что семени рода Таль уже не потребуется, но благоразумно умолчал об этом, опасаясь вызвать гнев госпожи неуместной шуткой.

– Что вы ответите мне, высокородный? – напомнила о себе лиори, сделав вид, что не заметила взгляда Тиена, брошенного на ее чрево.

– Позвольте мне выбрать жену по сердцу, госпожа, – с поклоном попросил риор. – Раз уж сердце мое оказалось разбито, так пусть его соберет воедино женщина, с которой я не просто отдам долг Эли-Боргу, но и буду счастлив. Впрочем, если прикажете, я женюсь на той, кого вам угодно видеть моей супругой.

Альвия уложила ладони на стол, некоторое время внимательно разглядывала своего советника, а после кивнула:

– Быть по сему. Я даю вам год на поиски дамы вашего сердца. Если же по истечении этого времени вы не представите мне будущей лейры Таль, то я сама выберу вам невесту.

– Моя госпожа сурова, – возразил риор. – Полюбить по велению невозможно…

– Довольно, – лиори откинулась на спинку кресла. – Ты держишься за былое, сам мешая себе увидеть иных женщин. Тем не менее они есть, и их великое множество. Я знаю, кого ты выбирал для утех. Все эти женщины черноволосы и светлоглазы. Хватит цепляться за чувства, коим нет уже надежды. Присмотрись к тем, кто не похож на меня. Замены ты не сыщешь. Или же, держась за знакомый образ, ты изведешь себя и свою избранницу разочарованием.

– Госпожа…

– Я слишком долго наблюдала за твоими метаниями и давала время образумиться, однако ты упорствуешь в своей надежде заполучить Альвию Эли-Борг, пусть и в ином теле. Ее нет, Тиен. А та, что существует, принадлежит иному мужчине. – Лиори на мгновение замолчала. Ее взгляд вновь прошелся по советнику, и Перворожденная закончила: – У тебя есть год, упрямец. Я была услышана, высокородный?

– Да, госпожа, – склонил голову Дин-Таль. – Я прислушаюсь к вашему совету и найду женщину, в которой не буду искать ваших черт. Возможно, это и вправду исцеление.

– Я рада, что вы поняли меня, высокородный.

И вот этот срок, установленный Альвией, подходил к концу. Год истекал через месяц, а невесты он так и не нашел. Не сказать, конечно, чтобы Тиен особо старался исполнить приказание лиори, но и те немногие девицы, к которым он присматривался, не зажгли не только сердца, но и взора советника. Решив последовать совету Альвии, Дин-Таль выбирал белокурых и русых, но они казались ему слишком блеклыми. Рыжеватая лейра показалась миленькой, но беседа с ней навевала скуку. А единственная черноволосая благородная девица выглядела болезненной, и риор счел, что для своих детей желает жену здоровую и крепкую. На этом его поиски остановились. Разочарование наступило даже раньше, чем предсказывала Альвия. В конце концов Тиен решил, что попросту покорится воле госпожи и отведет в храм ту, кого ему укажут. На этом и успокоился, особо не веря, что сможет вообще кого-нибудь полюбить.

– Эй! Кто там? Стой! – этот возглас прорвался сквозь снежную завесу и вырвал советника из размышлений.

Он натянул поводья и огляделся. Лес отступил. Конь вывез его к людям, но куда?.. И тут же пришла догадка – Тангорская крепость, больше некуда. Тангор стоял гораздо дальше.

– Советник лиори Эли-Борга, высокородный риор Тиен Дин-Таль! – крикнул в ответ заплутавший путник. – Открывай ворота!

– Ага, советник, – из смотровой башни над воротами прилетел скептический смешок. – Еще чего скажешь? Советник и без отряда? Пошел прочь, бродяга!

– Я тебе язык отрежу! – мгновенно взвился риор, и без того взбешенный последними происшествиями. Он распахнул плащ и показал медальон, висевший на его груди. После вытащил из сумки, висевшей на плече, грамоту с полномочиями, на которой имелся оттиск печати Перворожденной, и повторил: – Открывай, собака!

Ответом ему было молчание, и молчание это затягивалось. Выругавшись в сердцах, Дин-Таль остановился на краю рва, ожидая, что будет дальше. Наконец, загремели цепи, и мост опустился, однако решетка не поднялась. Конь советника прогрохотал подковами по дощатому настилу, и злой риор взглянул на стража, стоявшего с той стороны решетки. Страж смотрел на него, явно чего-то ожидая.