Она спокойно натянула одеяло до подбородка. С губ слетело беззвучное короткое «спасибо». Теперь она могла безмятежно заснуть. Самая серьезная проблема ликвидирована. Больше не нужно торопиться. Терпение и контроль над собой помогли ей далеко продвинуться в жизни. И она знала, какой день календаря отмечен красным крестиком. Который принесет смерть в вязальный клуб.

Ветряки в районе Хюсахэайи огромными лопастями захватывали колкий северный ветер, в то время как моторы на неэкономичной дизельной электростанции Сундверчи работали в жару, чтобы произвести достаточно электричества для обеспечения чрезмерного потребления энергии по всей стране. В этом году в Норвуйке по обыкновению повесили гирлянды вдоль красивой торговой улицы в центре города. Все жители города стремились украсить въезды к себе во двор, окна и ворота гаражей либо цветными лампочками, либо мерцающими Санта-Клаусами. До Рождества оставалось больше месяца, и Норвуйк начал походить на город-миллионник. Если ты не знал про этот городок и попал сюда в первый раз, ты бы вряд ли поверил, что количество жителей в этом отдаленном уголке Северной Атлантики недавно лишь чуть перевалило за пять тысяч человек.

Такое впечатление создавалось в основном из-за того, что большой и принарядившийся город хорошо вписывался в пейзаж, обрамленный огромными горами, на чьих верхушках после пришедших с северо-востока осадков появились белые шапки. На горном склоне дом к дому жили люди богатые и крупно задолжавшие. Веселая молодежь и грустные старики. Романтики и те, кто бьет своих жен. Духовные люди и мирские. Либеральные и нетерпимые. Эстеты и полностью индифферентные. В съемных квартирах в старой части города пытались сводить концы с концами обладавшие ограниченными финансовыми возможностями пенсионеры, одинокие, иммигранты и студенты. Большинство же жителей имело достаточно средств для себя и близких. Они жили привычным укладом в этом благословенном и красивом крае, где на протяжении веков находилось место и для невежественного, и для просвещенного человека. Жизнь шла своим чередом, хотя в середине недели на широких улицах города обычно можно было увидеть совсем немного людей. Перед экраном сидело новое поколение молодежи, смотревшее английский футбол, в то время как женщины приятно проводили время в вязальных клубах, откуда потом выходили теплые носки, свитеры и истории, становившиеся частью жизни родного города.

Бьёрг Бенити бежала трусцой через город. Она не обращала внимания на случайных водителей, которые намеренно снижали скорость, чтобы поглазеть через окно на хорошо сложенное тело, элегантно парящее над асфальтом. По правде говоря, ей это было до лампочки. Бьёрг в своей жизни неоднократно выходила за установленные рамки. В личной жизни и в общении с местными. Она была женщиной, обладающей чувством собственного достоинства и интеллектом, а также желающей находиться в отличной форме. Вернувшись домой из Лондона, где Бьёрг пять лет изучала экологическое право и набиралась опыта работы в большом городе, она проработала три года юридическим советником в сфере охраны окружающей среды и технологий на продовольственном предприятии «Ферья Матвинна» в Норвуйке.

Бьёрг бежала против ветра, который развевал ее длинные светлые волосы. Во время ежедневных пробежек ее голова отдыхала от лишних мыслей. С каждым шагом Бьёрг вдыхала чистый свежий воздух, который в ту же секунду распространялся невидимыми молекулами по всему телу и доходил до мозга, где рождались новые мысли и идеи.

Можно было спросить, могла ли такая космополитичная женщина с мужем совсем другой культуры и морали закрепиться в небольшом городке на краю земли, где половина жителей верила, что миру шесть тысяч лет и что все на этом свете испортили дьявол с Мухаммедом?

Поучившись и пожив в одном из наиболее привлекательных городов мира, она не планировала возвращаться домой на Фареры. Она вышла замуж за Салара Бенити, сына египетского торговца из Насра, небольшого пригорода Каира, которого отец направил в Лондон изучать международную политику и экономику. У супругов родилось двое детей. По окончании учебы Салара отец намеревался прислать ему еще денег, чтобы тот как самый одаренный ребенок в семье дополнительно получил высшее музыкальное образование и стал пианистом, к чему Салар имел способности с раннего детства.

За то, что Бьёрг присоединилась к вязальному клубу у Аниты, следовало прежде всего благодарить Ронью. Хотя Бьёрг и Ронья не учились в одном классе, они очень сдружились после школы, когда обе занимались спортом и ходили в театральный кружок. По окончании десятого класса они вместе любовались фьордом, находясь на пароме или автобусе по пути в гимназию, а потом вдвоем ходили на незабываемые вечеринки в городе, которые они нынче не могли вспоминать без смеха.

Бьёрг уже пробежала более шести километров, но для нее этого было мало. Не сбавляя скорости, она повернула на дорожку, пролегающую вдоль берега моря. Дистанция между столбами, благодаря которой Бьёрг могла измерять пробегаемое расстояние, была большая, но ее это не смущало. В хороших кроссовках, с налобным фонариком и в куртке с отражателями она могла с легкостью бежать по красивой и почти свободной от машин улице Старый Шоуварвевур… Однако Бьёрг не ожидала на пробежке, во время которой собиралась снять стресс, встретить скорую и полицию!

В доме у Стайноа случилось что-то серьезное. Дом Халлвина был огорожен полицией. Одному богу известно, что случилось! Бьёрг постоянно оглядывалась, пробегая мимо кладбища. Может быть, ей уготована роль разносчицы плохих новостей в вязальном клубе сегодня вечером?

Бьёрг побежала, тяжело дыша, по верхней улице в сторону дома. Как будто за ней гналась смерть.

Когда-то все было прекрасно. У нее появилась своя комната, покрашенная в розовый цвет, а папа купил ей белую кровать принцессы, которую сам тщательно собрал. У папы было хорошее настроение, и он добродушно говорил об этом великолепном замке, где его любимая большая дочка теперь будет жить как настоящая прекрасная королева. В небесной красоты кровати она будет хорошо и спокойно спать по ночам. Маленькая лампа освещала мягкую подушку, где сидел милый бурый медведь, уставившийся перед собой. Это было ее царство, и здесь она могла командовать всеми куклами, плюшевыми медведями и другими игрушками, стоявшими в больших корзинах на полке в ряд, простиравшийся до подоконника. В углу стояло несколько ящиков, набитых детскими книгами, бусинками и красками. У нее был и свой собственный столик, который она могла сервировать красивым набором чашечек, подаренным ей бабушкой на Рождество. Во встроенном шкафу висели ее любимые платья и куртки, а в ящиках шкафа лежали рубашки, блузки, нижнее белье и чулки. Папа повесил на стены картинки, а мама сшила ей занавески с маленькими тесемками, идеально подходившими к разноцветной постели.

Она была счастлива в своем кукольном домике, в этом маленьком мирке. Радостная, довольная собой и благодарная. У нее были прекрасные родители, хороший брат, добрые бабушки и дедушки, а также всемогущий отец Иисус в сердце.

Все это время мама оставалась дома и ухаживала за младшим братом. Она хлопотала весь день по дому. Убирала, стирала и готовила. Папа работал в городе, но обычно возвращался домой ранним вечером. Она была еще маленькая, но уже знала звук автомобиля и могла расслышать, как папа открывает дверь. Он всегда заходил осторожно. Почти крадучись. И имел свои привычки. Всегда вытирал ноги о коврик в коридоре, разувался и аккуратно ставил обувь на место. Если папа ходил в туалет, то запирал за собой дверь. Ему нравилось, что стол уже накрыт, а в доме чисто и убрано. Как казалось, именно на папе лежит ответственность за то, что все так и должно быть. Он выглядел довольным и одобрительно кивал маме, когда осведомлялся, чего такого вкусного она приготовила на ужин. Поскольку готовка еды находилась в надежных руках, можно было уделить время и детям. Папа обычно спрашивал, слушалась ли она взрослых и хорошо ли себя вела, после чего гладил ее по голове. Потом он подходил к брату и поднимал того с пола. Говорил, каким большим и тяжелым вырос сын, подбрасывая его немножко вверх, в то время как тот радостно размахивал руками и ногами. Она выучила главное правило: днем дома хозяйничала мама, вечером – папа, а ночью – Бог.