Километра за три «кардинал» уже был обнаружен и облаян сторожевыми собаками, и встречать его вышли два пожилых пастуха с огромным псом кангалом, который мог бы просто перекусить любую кость человеческого скелета. Валеро вообще не представлял, что им говорить, кого спрашивать, кого искать, но ему это и не понадобилось. Старики рассмотрели странного гостя, что-то между собой обсудили, и жестами пригласили следовать за ними. Обойдя дом, они попали на открытую площадку под крышей, где уже горел огонь и один мужчина приготавливал как минимум три блюда из свежего мяса. Запах не оставил равнодушным и Валеро. Нагромождение большого количества мелкого разновекторного движения закончилось тем, что шесть мужчин оказались за одним столом с достойным меню и керосиновым светильником на столе. Самый старый мужчина прочитал молитву, и трапеза приобрела самый обыкновенный привычный формат. Правда, принимая участие в беседе только короткими фразами, “кардинал” особо ничего не понимал в разговоре, но это не помешало ему очень вкусно отужинать.

Привыкнув к свету светильника, гость постепенно рассмотрел присутствующих и стал находить отличия в бородатых лицах своих собеседников. Одно лицо под бородой не было похоже на представителя местной национальности, что-то в нём явно отличалось. Валеро оказался прав, именно с этим мужчиной он продолжил разговор уже после ужина в отдельно стоящем временном жилище при свете той же лампы, передав ему пакет и всю необходимую информацию. Он даже не задумываясь передал адрес и пароль камеры хранения, где оставил деньги, оплату за контракт. «Кардинал» уже не упоминал о пропаже трупа. Честно говоря, после того, как он лишился какого-либо контроля над происходящим и испытал сильное нервное перенапряжение, оставившее его в обессиленном состоянии, сейчас, после очень вкусного ужина из свежеприготовленного мяса, он находился в состоянии определённого рода прострации.

Новый знакомый Валеро внимательно просмотрел предоставленную ему информацию и раскрыл содержимое пакета. Все элементы “цепи” заняли своё место. Плотная пачка денег, два паспорта с правами, один местный, другой гражданина одного из европейских государств, мобильный телефон, визитка контактного лица по месту, две неудачные фотографии объекта, адресная информация по поводу объекта и нахождения денег. Внимательно выслушав пояснения «кардинала», он задал пару уточняющих вопросов. Уложив все элементы в сумку, мужчина обошёл со спины “серого кардинала”, который ещё продолжал говорить, отвечая на уточнения, и мягким резким движением нанёс короткий удар под левую лопатку. Валеро от удивления даже успел повернуть голову после удара и рассмотреть в темноте блеснувшее лезвие ножа в правой руке своего нового знакомого. Раздавшийся крик не был слышен никому кроме кричавшего. “Коршун” аккуратно положил тело на пол. И хотя тело было мертво, и жизнь уже покинула все его члены, в глазах ещё происходило некоторое движение зениц.

Переодевшись в более подходящую городскую одежду, мужчина уложил тело на лошадь и поднялся на соседний холм. Рядом с ним всю дорогу шли огромный пёс и собака поменьше, и в какой-то момент они кинулись в сумерки. Наездник чётко слышал звуки жестокой схватки и ринулся на помощь. Огромный пёс, схватив за шею волка, извивавшегося как змея, давил его к земле своим весом, не обращая внимание на волков, висевших на его спине. Собака пыталась прикрывать тылы пса, но получала серьёзный отпор волков. Лошадь под наездником сильно нервничала и била копытами. Мужчина осветил фонарём поединок и выстрелил из винтовки в воздух, стая ретировалась с освещённого пространства, растворившись в темноте поблизости. Доносившийся лай приближающихся собак, ещё больше умерил пыл нападавших волков и они воспользовались бегством. Пёс был окровавлен, но не выпускал из пасти уже мёртвого волка, глаза его горели яростью битвы, и пришедшие на помощь собаки не решались разделить с ним добычу.

Мужчина стащил тело с лошади и, сняв с него верхнюю одежду, сбросил со скалы в расщелину в полной уверенности, что это плата за другую смерть будет равноценно расценена и съедена без остатка.

– Отец мой, почему одному человеку мера за все его праведные дела – одно плохое, а другому – за все его дурные – одно доброе? – подумал вслух мужчина.

Опустошив карманы, и аккуратно сложив одежду и оружие в сумки седла, он отпустил лошадь, и она вместе с собаками и хромающим псом, спустились к жилищу, а он пешком пройдя приличное расстояние, добрался до старенького джипа, с дремлющим бородатым водителем.

Худощавый, невысокого роста мужчина лет тридцати пяти начал совершенно случайно и не так уж давно свою, так сказать, ”профессиональную карьеру”. Он никогда особо не занимался спортом, в армии не служил, неплохо окончил высшее учебное заведение, вовремя женился, правда, через несколько лет развёлся, и просто работал по специальности. Жизнь, конечно же, складывалась не так, как хотелось бы. Он даже шутил, что был "проклят Конфуцием, и жил во времена перемен". Тогда ещё молодой парень, он был почти аполитичен, и его не тревожили все эти «дешёвые» революции с пафосными названиями и явно выраженные государственные перевороты в его родной стране. Он видел за этим постановочное и управляемое представление, и тогда не мог себе представить, что это выльется в кровопролитие простых людей и, в конечном счёте, в гражданскую войну. В стране происходил постоянный передел экономического и политического влияния, и ему приходилось часто менять работу и место жительства, чтобы хоть как-то успевать за “демократическими переменами”. Так парень оказался в длительной командировке на территории, на которой впоследствии развязался вооружённый конфликт. На его глазах произошёл государственный переворот, референдум, возникли отряды гражданской обороны. Народ чего-то ожидал, во что-то верил и надеялся, это витало в воздухе. И когда всё началось, естественно, все были к этому не готовы, просто не верили, что это вообще возможно.

Паника, страх, ужас, потеря чести, достоинства, просто человеческого облика, горе утрат, слёзы и стенания, ярость, гнев, животные инстинкты, свирепость, остервенелость, похоть, умственная отсталость, величайшая из трагедий – всё это синонимы слова война для мирного обыкновенного человека коим и был молодой парень и миллионы других людей его родины. А главное, он понимал, что это братоубийственная война.

Когда один из сослуживцев завопил о том, что его семья очень близко от зоны боевых действий, молодой парень, не задумываясь, согласился помочь. Они упросили начальство взять грузовой мини автобус, но по условиям руководства с ними отправился боец самообороны с полуавтоматическим карабином Калашникова. Мужчины прибыли почти вовремя. Усадив в автомобиль женщину с двумя детьми и бабушкой, и спеша как можно быстрее покинуть опасное место, они в суматохе, думая, что удаляются от звуков боевых действий, выбирая, как казалось водителю, безопасный маршрут, попали под перекрёстный огонь враждующих сторон. Тогда ещё не было понятно, кто свой, а кто чужой. В автомобиль влетело не меньше десятка пуль, и раненый в ногу водитель смог остановить машину, лишь спрятав её за мусорными баками и снесённой им же оградой. Старой женщине пуля разнесла пол лица, а другая тяжело ранила в живот, и хотя она была ещё жива, эвакуировать её не представлялось никакой возможности. Стрельба не прекращалась, а только усиливалась. Женщина, схватив девочку, бежала за добровольцем самообороны, который нёс на руках раненого мальчонку, а молодой парень помогал главе семейства и своему сослуживцу добраться до ближайшего полуразрушенного здания.

В полуподвальном помещении полуразрушенного здания, на полу происходила величайшая из трагедии. Обезумевшая мать пыталась привести в чувства умирающего маленького сына. Пуля пробила его лёгкое и вместе с воздухом и кровью из него уходила жизнь. Отец не обращая внимания на струю крови из своей ноги, не зная, что делать то искал пульс у сына, то пытался делать искусственное дыхание. Маленькая девочка забилась в углу и, закрыв лицо руками и ножками, тихо стонала, боясь громко плакать. Мужчины с дрожащими руками, понимая, что ничем помочь не могут, отошли к лестничному проёму за стеной. Время и пространство словно остановились, невыносимая картина казалось длиться вечность, даже звуки войны отошли на второй план.