Шестаков закрыл замок на одной проушине и, пропустив Александра в проем, опустил крышку люка.

Прислушались. Ни звука. Либо преследователи проскочили в другой подъезд, либо искали их во дворе. Рано или поздно они не минуют чердака. Но взять или даже убить преследуемых здесь будет не так-то просто, и вряд ли они рискнут сунуть голову под пулю. Однако и Александру с Шестаковым путь отрезан. В доме четыре подъезда, это успел заметить Александр. По чердаку можно пройти к любому, но люки, как и этот, скорее всего закрыты. Даже если какой-то окажется открыт, ступить на лестницу - наверняка получить пулю. Киллеров по меньшей мере трое, а вероятнее всего и четверо, значит, они могут занять каждый подъезд.

Александр и Шестаков ощупью обнаружили на чердаке бревно и присели в кромешной темноте, переводя дыхание. Каждый напряженно думал, подыскивая выход.

– Похоже, придется коротать здесь всю ночь, - после затянувшегося молчания шепотом сказал Шестаков.

– Думаете, они до утра не уйдут отсюда?
– усомнился Александр.

– Боюсь, и утро их не напугает. Разве не слышал, какие разборки они и днем устраивают?

– Слышал и видел. Но здесь на карту поставлены слишком высокие ставки.

– Вот именно, - усмехнулся Шестаков.
– Потому и действуют они так нагло, знают - высокие начальники их прикроют. Когда мы с тобой запись на магнитофонных пленках перехватили? А результат? Одного Романа Захаровича арестовали. Да и его, я уверен, скоро выпустят - демократия, брат.

Снова помолчали.

– А знаешь, мой чеченский комбат, я имею в виду Чечню, когда воевал там, прав оказался: из любых ситуаций есть минимум как два выхода, повеселел Александр, обнадеженный мелькнувшей идеей: - Один - спуститься по лестнице, второй - выбраться через слуховое окно на крышу.

– И что дальше? Прыгать с пятиэтажного дома?

– Зачем прыгать? На таких чердаках женщины обычно белье сушат. Надо поискать веревку.

– А это дельная мысль!
– одобрил Шестаков.
– Давай ищи, а я за люком послежу.

На чердаке была такая темень, хоть глаза выколи, и Александр, вытянув вперед руки, медленно пошел вперед, ориентируясь собственным чутьем и интуицией. Важно было выдержать направление, чтобы вернуться к люку, не окликая Шестакова. Да и сам кейс он оставил там, чтобы не мешал.

Александр прошел метров десять, как вдруг поднятая рука нащупала то, что требовалось: над головой тянулся провод. На нем, видно, и сушили белье.

Провод оказался длинный и такой крепкий, что Александр провозился минут пять, пока один конец обрезал, а второй развязал - чем длиннее провод, тем лучше.

– А все-таки есть Бог на небе, - произнес Александр радостно, возвратившись к Шестакову.
– Теперь давай искать слуховое окно.

На это ушло минуты три: вскоре они увидели темно-серое пятно ночного неба. Оконце было настолько маленькое, что пролезть в него стоило большого труда. Первым это проделал Шестаков и заключил:

– Внизу тихо. Придется спускаться с балкона на балкон - до земли провода не хватит. Главное, не разбудить хозяев.

– Впервые что ли нам лазить по балконам?
– усмехнулся Александр.
– Мы же с тобой старые домушники. Вот за что зацепить провод - это проблема.

Но и она вскоре была решена: недалеко от оконца в стропилу был вбит крюк. Для того чтобы провод можно было снять, пришлось протянуть его вдвое - как раз хватило до балкона верхнего этажа.

Минут через пятнадцать оба были на земле с противоположной подъездам стороны. Прижимаясь к стене дома, неслышно пошли по направлению, где остановилась "Тойота".

У машины никого не было. Шофер, опустив стекло, курил, высунув голову.

– Я возьму его, - сказал Шестаков.

– Это больше по моей части, - возразил Александр.
– Подстрахуешь меня в случае, если поднимется шум.

Он прилег на асфальт и тихо пополз к машине.

Все произошло так быстро и бесшумно, что, казалось, Шестаков глазом не успел моргнуть: Александр, распрямившись позади машины, одним прыжком достиг шофера и рукояткой пистолета оглушил его. Открыл дверцу и стал вытаскивать обмякшее тело. Подоспевший Шестаков помог ему.

Шофера затолкали на заднее сиденье. Рядом с ним сел Шестаков, а Александр - за руль.

– Попробуй привести шофера в чувство, - посоветовал Волжин.
– Он должен сослужить нам одну службу.

Шестаков, приоткрыв пальцами рот шофера, дунул туда пару раз, и человек замычал, потом дернулся от капитана, пытаясь вырваться из крепких рук.

– Ну, ну, без нервов, - стиснул его Шестаков.
– Будь паинькой, если хочешь живым остаться.

– Кто вы и что вам надо от меня?
– с бульканьем в горле то ли от страха, то ли от боли прохрипел шофер.