Юрий по-прежнему обращался к Инге на «вы» и предпочитал называть барышней, а не по имени. Ей казалось, что таким странным манером он хочет сохранить определенную дистанцию между ними, и не возражала. Клиент доброжелателен, терпелив и платит за визиты, а больше ей ничего и не требуется.

В начале второго месяца Юрий неожиданно заявил:

– И все-таки я не понимаю, барышня, как вы с такими умениями ухитрились до сих пор не открыть собственное дело? Вы же можете очень прилично зарабатывать, а если попадете в правильные руки, так и вовсе озолотитесь.

Слова о «правильных руках», в которые нужно попасть, отчего-то ужасно не понравились Инге, и ей с трудом удалось справиться с внезапно накатившей злостью. Она что, вещь, неодушевленный предмет, прибор для физиотерапии?

Сделав пару глубоких вдохов, она ответила как можно спокойнее:

– Мне очень хотелось бы открыть собственный кабинет, но для этого нужен начальный капитал, которого у меня пока нет. И думаю, в ближайшие годы не будет.

– Ну как же так? Ваши услуги стоят недешево, и…

Все понятно. Этот кладбищенский работник уже все подсчитал, исходя из представления о том, что Инга целыми днями ездит по клиентам и с каждого берет столько же, сколько с него самого. Ей не хотелось ничего объяснять. Среди ее пациентов есть умирающие от онкологии дети и одинокие старики, с которыми она работает или за совсем символические деньги, или вообще бесплатно. Тем, у кого есть средства, выкатывает счета посущественнее, конечно, как, например, тому же Юрию, но по-настоящему богатых клиентов, с которых не грех брать полной мерой, у нее нет. Эти «настоящие богатые» лечатся за границей, в Израиле, Германии, США, а в московских клиниках и тем более в хосписах не появляются. Одним словом, трудится Инга много, а зарабатывает… И значительную долю заработанного выклянчивает родная сестра, которой вечно не хватает денег и отказать которой Инга не может.

– Тот, кто может платить много, не лечится в России, – коротко ответила она.

– Я понял. Но вы, барышня, не совсем правы. Если хотите, могу порекомендовать вас весьма небедному бизнесмену. Думаю, в обиде вы не останетесь.

– Что у него?

– Позвоночник. То ли грыжи, то ли протрузии, я в этом не разбираюсь. Но когда приступы – волком воет.

– Можно попробовать, – осторожно согласилась Инга.

И этими словами выписала себе путевку в новую жизнь.

Свадьба Романа Дзюбы и Дуняши проходила как-то необыкновенно уютно, словно и не праздник в ресторане, а домашние посиделки с соседями. «Жаль, что Лешка в отъезде, – подумала Настя Каменская. – Ему бы понравилось. И люди приятные, и еда вкусная, и громкой музыки нет».

Звяканье ножа о стекло бокала возвестило о начале нового тоста.

– Ромчик-Дунчик! – зазвучал воодушевленный девичий голосок. – Я вас обоих ужасно люблю и страшно рада, что вы женитесь! Предлагаю выпить за то, чтобы наш со Степкой папа поскорее последовал вашему примеру и тоже женился уже, наконец!

– Василиса! – строго одернул девушку Антон.

– Ну а что такого? Я правду говорю. Все нормальные люди женятся, и тебе давно уже пора.

Василиса, дочь Антона Сташиса, примчалась в ресторан прямо с тренировки, нимало не смущаясь тем, что в джинсах, толстовке с капюшоном и кроссовках приходить на свадьбу как-то не принято. Правда, свадьба более чем скромная, человек пятнадцать, включая жениха с невестой и их родителей. День будний, регистрация без лимузинов и излишеств, Роман и Дуня посчитали, что при ограниченных финансовых возможностях ужина в ресторане будет вполне достаточно, чтобы отметить юридическое оформление давно свершившегося факта, ведь они живут вместе уже много лет. Василиса обожала и папиного друга Ромку, и Дуняшу, называла их не иначе как «Ромчик-Дунчик», подчеркивая тем самым, что не представляет их отдельно друг от друга, сильно переживала, когда пара на какое-то время рассталась, и больше всех радовалась, когда все снова наладилось.

Анастасия Каменская бросила быстрый взгляд на сидящего рядом с ней Антона.

– Что, больной вопрос? – тихонько спросила она.

Сташис вздохнул.

– Больной. Ваське надоело быть хозяйкой. Ей в этом году восемнадцать исполнится, она хочет жить своей жизнью и мечтает скинуть все заботы на какую-нибудь мачеху. Ей вообще все равно, кого я приведу в семью, она в тот же момент соберет вещи и съедет на съемную хату или к своему парню. Не терпится почувствовать себя взрослой и свободной. Не могу на нее сердиться, она девочка очень ответственная, весь дом на себе тащит, и быт, и Степку, и учебу, и спорт. Минуты нет, чтобы дух перевести. Так что я ее понимаю. Оля, конечно, помогает как может, но ведь у нее тоже работа, да и живет она отдельно.

Ольга, подруга Сташиса, яркая молодая женщина с темно-рыжими волосами и карими блестящими глазами, сидела по другую руку от Антона и увлеченно беседовала о чем-то с младшим братом невесты.

– А что Степка? Как он с Ольгой?

– В целом хорошо, но не хочет, чтобы я женился. Из-за этого они с Васькой постоянно ругаются.

– Почему, если Ольга ему нравится? Извини, я, наверное, лезу не в свое дело…

– Да ладно, – махнул рукой Антон. – У Степки трудный возраст, сами знаете, как это бывает.