— Ну, во-первых, ничего страшного, а, во-вторых, таращились не на тебя, а на Ивана, — Гвоздик пододвинул мне бокал.

Я автоматически взяла напиток в руки.

— А почему на Ивана?

— Ну, потому что на него и так посматривали, а тут такое шоу с подносом. Про бедняжку Агнесс, — Гвоздик кивнул в сторону сцены, видимо, имея в виду девушку, которая танцевала там, когда мне вздумалось навернуться с лестницы, — вообще все забыли.

— А что Иван сделал с подносом? — я пригубила медовуху.

Неплохо. Я думала, будет приторно-сладко, а вот и нет.

— Он его подбросил.

— Подбросил? — удивилась я, пытаясь себе это представить.

— Ага. Руки-то у него были заняты, а тебя ловить надо. И, значит, поднос вверх — вжух, канапушки — прыг, эльф сначала тебя — хвать, а потом поймал поднос и все бутеры. И ничего не упало. Ну цирк ведь, согласись, — глаза Одуванчикова светились веселыми искрами.

— Не то слово, — пробурчала я, незаметно для себя допивая медовуху, — меня теперь уволят.

— Да ну брось, — отмахнулся фейк, — вы так мило смотрелись. Хочешь, в следующий перерыв потанцуем? В соседнем зале есть танцпол. Будет вальс, я узнавал.

— Я не умею танцевать.

— Зато я умею. Там все просто, приходи.

Медовуха уже дала в голову.

— Ладно.

Несмотря на мои протесты, Гвоздик вызвался провожать меня до лестницы.

— А если ты все-таки опять шлепнешься? Не прощу себе, если во второй раз пропущу такое веселье! — разрушил он мои аргументы.

ГЛАВА 24

Медовуха оказалась гораздо крепче, чем я могла предположить, потому что совершенно не помню, что я там играла.

Вальс с Гвоздиком тоже помню плохо, а вот танго в память врезалось. Я явно была еще очень пьяна, на трезвую голову танцевать танго точно бы не стала. Но в голове уже начало просветляться, потому что я отчетливо чувствовала руки Гвоздика на моих руках и спине, его дыхание на своей шее. И вроде даже его губы. А вот момент, когда во время нашего безумного танго мы налетели на официанта, опрокинув на Гвоздика два бокала вина, запомнился отлично. И почему-то произошедшее показалось просто невероятно смешным. Как я хохотала на весь зал, тоже помню.

Окончательно протрезвела, когда поняла, что радую посетителей «Полевой Ромашки» виртуозным исполнением свадебного марша.

Ну а когда я заметила за кулисами, куда меня как-то торопливо увезла сцена, сверкающую фигуру Паби, в голове стало совсем ясно.

Фейк некоторое время смотрел на меня, склонив голову.

— Либо ты потрясающая актриса, либо принадлежишь к какому-то уж очень редкому типу роковых женщин, до сих пор мне не встречавшемуся, — изрек он.

— Что простите? — пролепетала я.

— Про гнома Вандерштутеля слухи тоже не на пустом месте ходят, да? — спросил Паби, не утруждая себя объяснениями.

И этот туда же.

— С Урфином все случайно получилось! Мы с ним просто были вчера на рынке, по делам, — быстро добавила я, но, очевидно, опять сморозила что-то не то.

— Ничего не хочу знать про дела Вандерштутеля, — Паби предупредительно поднял ладонь, — но в любом случае, ваше представление мне на руку. Гости любят такие вещи, так что развлекайтесь. Жду вас обоих завтра. Только передай своему эльфу, пусть в следующий раз выбирает вино подешевле. И букет свой не забудь.

Последние фразы я не поняла, но проследив за кивком Паби, увидела рядом с пианино огромную корзину — вероятно, цветов. Вероятно, потому что самих цветов видно не было, кто-то заботливо обернул все газетой.

Как букет тут оказался? Его кто-то внес на сцену, когда я играла в не самом трезвом состоянии?

— Гномский букет, — хмыкнул Паби, — никогда не понимал этих ребят — выложить кучу денег за сотню роз и потребовать обернуть их газетой!

— Наверное, так цветы дольше простоят, на улице же холодно, — предположила я.

— Но так их никто не увидит! — возразил фейк, очень наглядно проиллюстрировав разницу в мировоззрении двух рас.

Я задумалась, не сумев сходу определиться, что мне ближе.

Паби ушел, взмахнув на прощанье тростью. Все произошедшее никак не укладывалось у меня в голове. Почему после всего этого бардака меня не уволили? Я растерянно подняла корзину и поняла, что она слишком легкая. Странно. Словно пустая.

Осторожно развернула бумагу. Так и есть. Под газеткой обнаружились еще газеты, скомканные так, чтобы создавался вид букета.