– Твою мать, Лия, ты влюбилась!
– хихикает Инга, а меня окатывает волной смущения.
– О, да, подруга, если от себя ты способна это скрыть, то от меня не получится!

– Я ничего не понимаю, - закрываю лицо руками и чувствую, как же сильно хочу провалиться сквозь землю. На глаза наворачиваются слезы, ведь я на самом деле не понимаю, как себя вести дальше с Авдеевым. Мои чувства выходят из-под контроля, меня тянет к нему, как магнитом.

– Тут не надо ничего понимать, дорогая, - подскакивает ко мне подруга и заставляет убрать ладони от лица.
– Лия, не нужно душить свои чувства, не нужно бояться! Я же не говорю тебе «иди и переспи с ним», хотя и это было бы не плохо, я говорю просто о чувствах, о поцелуях и в целом о другом отношении друг к другу.

– Я не хочу разочаровываться, - качаю головой и поднимаю взгляд, рассматривая красные пряди, ниспадающие подруге на лоб.

– В Станиславе? А в чем там разочаровываться, Ли?
– улыбается Инга и встряхивает меня за плечи.
– Виктор — сопляк, у него нет ничего. Авдеев — состоявшийся человек, взрослый и нагулявшийся мужчина!

– В том и проблема, что взрослый...
– вздыхаю я.

– Где ты увидела проблему, милая?
– смеется Инга.
– Да я бы все на свете отдала, лишь бы мне когда-нибудь попался не сопляк-однодневка, а такой же заботливый человек, как Стас.

– Ты меня сейчас что заставляешь сделать, я не пойму?
– щурюсь и всматриваюсь в хитрые глаза подружки.

– Признаться, в первую очередь — себе, - серьезным тоном говорит девушка.
– А уже потом — расставить все по своим местам со Стасом. Просто покажи ему, что ты к нему не безразлична, подай знак, Ли!

Почти все время до позднего вечера, мы с Ингой болтаем, изредка проверяя, чем на балконе занимается наш отшельник с разбитым сердцем. Я постоянно прокручиваю в голове слова подруги, размышляя о своих реальных чувствах, но мне страшно признаться. Даже себе, ведь вся ситуация кажется мне неправильной.

В половину десятого звонит телефон подруги и та, смачно выругавшись, показывает мне имя абонента: «мама».

– Вот черт, сейчас домой нас будет загонять... Хорошо, что свои права взяла, а то поди Вован уже в говно. Я поговорю с ней, иди проверь, не выпрыгнул ли наш страдалец из окна, - говорит Инга и усмехается: - Вот радость-то была бы, одной проблемой в моей жизни меньше...

Подхожу к балконной двери и смотрю на парня, сидящего на полу, изредка выпивающего из бутылки. Заметив меня, Хантер машет рукой, как бы приглашая войти на свою оккупированную территорию.

– Как ты?
– обеспокоенно спрашиваю я, стараясь увидеть на лице друга хотя бы капельку радости.

– Хуево, - хрипло отвечает Вова и хлопает по постеленному на балконном полу ковру, приглашая сесть рядом. Я осторожно сажусь рядом с ним.
– Будешь?
– протягивает мне бутылку Хантер и я отрицательно качаю головой.
– Как хочешь...

Какое-то время мы молчим, оба смотрим куда-то вдаль, на яркие звезды, уже вовсю сияющие в небе.

– Ты знаешь, что такое химия, Ли?
– поворачивается ко мне друг. Я прекрасно понимаю, что он сейчас говорит не о науке, поэтому качаю головой.
– Это нечто необъяснимое, когда вас тянет друг к другу несмотря ни на что, какие бы преграды судьба не выстраивала... Ты ничего не сможешь сделать с этим влечением, только поддаться.

– К чему ты это говоришь?
– робко спрашиваю я, рассматривая печальное лицо Хантера.

– Я слышал ваши с Ингой разговоры, краем уха, - изображает улыбку друг.
– Нет, не злись, просто послушай... Скажи мне честно, как тому, кто давным-давно вдарил за тебя радиоуправляемым самолетиком по башке в песочнице хулигану. Чего ты боишься, стесняшка?

– Не знаю, - вздыхаю я и снова перевожу взгляд на звезды.

– Ли, самолетик тогда не выжил, - шмыгает носом Вова. Замечаю в его руках красную бархатную коробочку, которую парень нервно потирает.
– Скажи мне честно, чтобы почтить светлую память любимой пластиковой игрушки, ты же влюблена в Черта?

– Я не знаю, Вова, не знаю!
– вскакиваю на ноги и подхожу к окну. Нервно потираю свои плечи и задыхаюсь от волнения. Парень поднимается следом и встает рядом.

– Ты врешь, Ли!
– заплетающимся языком говорит он. Только сейчас, когда он начал говорить быстро, замечаю, насколько друг пьян.
– Научно доказано, что человеку, чтобы понять, что он влюбился, достаточно гребаных девяноста секунд! Девяноста секунд, мать их! А сколько времени ты потом будешь корить себя за нерешительность, за то, что искала знаков и подходящих моментов?!
– Хантер открывает коробочку и, с характерным хрустом разломив пополам, выбрасывает в приоткрытое окно. Я не успеваю среагировать, когда маленькое золотое колечко отправляется следом.

– Ты что наделал?! Вова!
– растерянно смотрю в темноту улицы, словно выискивая выброшенный аксессуар.

– Не допускай моих ошибок, не жди подходящих моментов, - шмыгает носом парень, его глаза блестят и грудная клетка ходит ходуном.
– Иначе можно упустить то, что тебе так дорого...

Громко хлопнув балконной дверью, Вова возвращается в квартиру, а мое сердце рвется на части и самой хочется плакать.

Он прав, я знаю. И Инга права. Но почему так трудно себе признаться?!