— Разрешите, я продолжу, — покашлял Серей Сергеевич, опуская глаза в папку, лежащую перед ним в раскрытом виде. — Так вот, пункт первый. Четырехкомнатную двухуровневую квартиру, в котором я проживал последние годы жизни вместе с женой, Анастасией Павловной Дмитриевой и сыном, Платоном Алексеевичем Дмитриевым, по адресу…

Далее нотариус принялся зачитывать адрес элитного района Москвы. Хамовники это же рядом с Фрунзенской набережной? Да, неплохо мой отец устроился в жизни. Может, запугал маму, пригрозил отнять меня, поэтому она молчала о его имени до самой смерти?

Вдове, которая являлась моей ровесницей, и сыну достался ещё и пакет акций крупных нефтегазовых компаний. И что-то из ювелирных украшений. По лицу Анастасии было видно, что она довольна. Чего не скажешь о выражении лица сестры покойного Эльвиры.

Ей и племяннику достались по однокомнатной квартире в ЖК «Дом на Мосфильмовской», том, что в Раменках. Тоже весьма неплохо. На лице племянника появилась грусть. То ли о дяде вспомнил, то ли рассчитывал на что-то более ценное.

Дальше в завещании были упомянуты приятная дама, оказавшаяся матерью Ярослава, первая жена покойного. Ей тоже достались акции и элитное авто стоимостью в несколько миллионов рублей.

На лице вдовы отразилось недоумение, но Ольга Денисовна, как звали приятную даму, повернулась к ней и так посмотрела, что вдова покраснела, опустила глаза и крепче обняла сына.

Теперь дошла очередь и до моего похитителя. Ярославу Родионовичу, как звали этого неприятного типа, сверлившего меня глазами всё время, пока мы находились в кабинете у нотариуса, отошла в собственность три четверти строительной фирмы покойного с довольно внушительном оборотом капитала. С одним но.

Оставшаяся четверть фирмы досталась мне. Как и квартира в Черёмушках, особняк в Подмосковье, в пятидесяти километрах от МКАДа.

— В случае заключения брака между Дмитриевым Ярославом Родионовичем и Багировой Гердой Алексеевной, — нотариус бросил на меня масляный взгляд, — им будет передана денежная сумма в размере одного миллиарда рублей. Брак должен продлится не менее четырёх лет, иначе данная сумма, а также всё вышеперечисленное имущество, которое они получают по данному завещанию, будет передано на благотворительные цели. В случае, если брак не будет заключён в течение полугода после оглашения данного завещания, миллиард рублей должен быть разделён в равных долях между остальными наследниками, перечисленными в завещании. За исполнением моей воли прошу следить моего поверенного и нотариуса, Полушкина Сергея Сергеевича.

Закончив чтение, старичок со вздохом и чувством хорошо исполненного дела положил завещание на стол:

— А теперь, если вопросов более нет, прошу расписаться в установленном документе, о том, что оглашение завещания состоялось десятого июня сего года.

Нажав кнопку под столом, Сергей Сергеевич вызвал секретаршу она торжественно разносила папку, в которой каждый поставил подпись. Ко мне девушка подошла в последнюю очередь.

Я взяла предложенную перьевую ручку и увидела, насколько дрожит моя рука. Конечно, можно совсем отказаться от наследства, но, с другой стороны, квартира и особняк плюс четверть фирмы - совсем неплохо.

Чувствуя, как все, кто находится в комнате, смотрят на меня, я взяла себя в руки и поставила в самом низу размашистую подпись. Ручка соскользнула, и я случайно перечеркнула часть подписи Ярослава.

Глава 3. За знакомство

Только поставив подпись, я осознала, что всё это, с большой долей вероятности, не сон, не шутка и не розыгрыш.

Определенные сомнения всё же присутствовали: ничего не стоит арендовать на неделю офис, обустроить здесь всё и пригласить актёров, играющих роли. Только это требует значительных затрат, а взять с меня нечего.

Квартира в Саратове не считается, она в ипотеке, так что продать её без разрешения банка нельзя. Да и подпись можно будет оспорить в суде. Мол, похитители запугали, ничего не соображала.

А вообще, если я права, и всё это маскарад, то похитители ведут себя более чем странно. Телефон забралию. Чило привезли сюда, но паспорт не отняли, даже не спросили.

И это настораживало сильнее мрачных взглядов, которые кидал на меня Ярослав и того болезненного любопытства, что светилось в глазах остальных «родственников».

— Откуда вы знаете, что я та, за кого себя выдаю? — спросила я, обращаясь к старичку, воспользовавшись возникшей паузой.

Он скрупулезно и с самым невозмутимым видом перекладывал бумаги, будто это были единственные экземпляры давно утраченной остальным человечеством реликвии.

В воздухе сгустилось напряжение. Оно и раньше электрическими искрами проскакивало во взглядах украдкой, скупых жестах, тяжелых вздохах, вылезало на свет вместе с бумажными платочками и влажными салфетками, призванными утереть слёзы собравшихся.