— Говори как есть, — попросил я его.

Старик Фред был одним из очень немногих людей, к которым я относился действительно хорошо. Между нами был полный паритет и я общался с ним на ты.

— Они заплатят по пять тысяч, тебе и мне, просто промажь, — говоря это, старик весь трясся, словно осиновый лист на ветру. — Прошу парень, я знаю как это выглядит, но ты знаешь мое положение. Мне очень нужны деньги.

Я не стал злиться. Незачем. Фред действительно был в бедственном положении. Его дочь не так давно попала под машину и сейчас находилась на реабилитации. Страховка старика не могла полностью покрыть расходы на лечение, поэтому он сначала продал свою машину, затем коллекцию бейсбольных карточек и вот сейчас, вновь нуждался в деньгах.

— Я и раньше тебе помогал, — положил я руку на плечо старика. — За победу положено не только место в сборной, но и финансовая поддержка. Я думаю, что смогу отдать тебе тысячи две из этих денег. Но проиграть этому золотопузому сопляку, даже не проси. Это мое будущее и я не буду сливать его в унитаз за жалкие пять кусков.

Больше не обращая внимания на старого тренера, я вернулся к своему месту и тяжело выдохнул. Близилось время моего выхода и я начинал нервничать. Столько усилий, и вот момент истинны. Они уже бояться проиграть. Соберись! Хлесткий удар по щеке и на глазах выступили маленькие капельки слез. Боль помогла, она всегда помогает. Выдохнув, я взял свою бутылку и открутив крышку, залпом опрокинул в себя ее содержимое. Скоро мой выход.

— А теперь, дамы и господа, момент истины! Последний выстрел каждого участника! — прозвучал голос комментатора, а в голове неожиданно зашумело.

— Смотри не обделайся от усердия, — сплюнул мне под ноги мой соперник, когда я встал и направился к рубежу.

Видимо усталость все же берет свое, голова начала кружиться. Сколько мы уже здесь, несколько часов? Может все же волнение, не каждый день выпадает такой шанс.

— Эй, парень, а с тобой все в порядке? — неожиданно сквозь вату в ушах ко мне пробился голос комментатора. — На поле есть врач? Парень же весь бледный и шатается!

Шатаюсь? Действительно, ноги как две тонкие ветви ивы гнутся. Соберись, если врач сейчас меня снимет, никогда я больше не получу шанса свалить отсюда и зажить своей жизнью.

Сжав кулаки, я вогнал собственные ногти себе в плоть и надавил что есть мочи. Короткая вспышка боли и в голове становится яснее. Вот уже и врач прямо передо мной. Стоим, не шатаемся.

— Эй, парень, как ты? — видно что мужчина озабочен, он светит мне в зрачок фонариком, уже готов уводить меня с поля.

— Все в норме, я готов к выстрелу, — прикусив внутреннюю часть щеки, я вернул уверенность в голос. — Просто переволновался, все в порядке.

— Точно? — он так сомневается, словно что-то знает, чего не знаю я.

— Да, со мной все в норме, — уже злясь рыкнул я на него.

— Ладно-ладно, стреляй, — поднял он руки и отступил от меня к своему рабочему месту, впрочем чемоданчик с лекарствами в сторону не стал убирать.

В голове все больше шумело, но я сам выбрал этот путь. Плевать, сейчас или никогда. Вскинув лук, я почти не целясь выстрелил. Такая стрельба не для спорта, она для охоты, но кому какая разница, если стрела торчит ровно в десятке.

— И он сделал это! Теперь остаток турнира лишь формальность, победитель прямо перед нами! — вновь активизировался комментатор, но я слышал его словно сквозь толстый слой ваты.

Неожиданно накатила жуткая слабость и мои ноги сами начали подкашиваться. Я уже не контролировал собственное тело.

— Дэйв, дерьма ты кусок, зачем я заплатил тебе деньги? Старик отвлек парня, а ты что ему подсыпал, глюкозы? Почему он все еще на ногах!? — злоба и ярость плескались в глазах молодого парня, что должен был одержать победу в этом турнире.

— Да я насыпал в три раза больше чем нужно! — произнес высокий и довольно глупо выглядящий детина из свиты хлыща.

— Да какая…. Стой, ты сказал в три? — на глазах побледнел золотопузый юнец.

— Ага, вон, смотри, он все же свалился, — детина ткнул пальцем в тело молодого парня, сейчас захлебывающегося пеной. — А чего это он так дергается?

В это время старик Фред сидел на трибуне и молился. Молился и плакал. Толстая пачка стодолларовых купюр огнем горела у него в кармане. Он согласился отвлечь своего подопечного, чтобы тому, в воду подсыпали снотворного. Это должно было притупить его реакцию и внимание, дав наследнику богатой семьи весомый шанс на победу. Вот только, смотря на приступ Лиама, что-то подсказывало старику, что подсыпали ему точно не снотворное.

Единственному кому сейчас было плевать на случившееся, был сам Лиам. Парень уже был мертв, а судороги были лишь остаточным явлением. У юноши оказалась острая непереносимость лекарственного компонента, которого он принял куда как больше, чем было нужно даже взрослому мужчине весом за сотню килограмм. Так закончился жизненный и профессиональный путь Лиама Макоя, или же Льва Градова, кому как удобнее. Правда закончился путь лишь физический, но не духовный.

Душа юноши очень быстро уносилась туда, куда нельзя описать дорогу. Тьма и свет смешивались в одном потоке и подхватывали все больше и больше душ умерших на своем пути. Словно в лодке Харона, они неслись по пути перерождения, невесомые и обезличенные.