Я все ждала, что ответит сверкающий серыми глазами Рыжий и не заметила, когда Ники пошел в атаку. Раскачиваясь из стороны в сторону, он пытался делать какие-то приемы карате, от пьяных ударов задиры легко уворачивались и начали смеяться. Их смех еще больше разозлил Никиту, он наклонился и изо всех сил боднул головой самого ближнего. Тот закашлялся и согнулся пополам. Тут же пострадавшему пришли на помощь друзья, и драка вспыхнула с новой силой. И я дралась, защищая Никиту, которого успели повалить на землю и вовсю пинали ногами. Я собрала все силы, раскидывая нападавших. Хоть я и забросила карате полгода назад, моё тело помнило все приемы, двигалась на автомате.

Минут через пять драка поутихла, кто держался за нос, кто-то зажимал раненые конечности. Ники лежал, скрючившись, на заснеженном асфальте, а я не подпускала никого к нему, как волчица охраняла своего мужчину. В конце длинной улицы послышались милицейские сирены, и команда Рыжего, забыв о травмах, в одну минуту разбежались. Какой-то белобрысый мужик в порванной джинсовой рубашке метнулся к Ники, я поняла, что не успею сгруппироваться. Тогда я встала на его пути и представила свой несостоявшийся удар, как делаю ему подсечку. Вдруг мужик вскрикнул и свалился рядом с Никитой, будто и в самом деле я его сбила ударом ноги. Он застонал и схватился за голень.

Стас разбирался с милицией, объясняя им ситуацию, а я опустилась возле Ники и стала ощупывать его голову. Ни крови, ни шишек не нашла.

– Очумела?! – простонал белобрысый и стал подниматься. Я снова встала в стойку, выставив скрещённые руки перед собой. Парень ухмыльнулся, и качнул головой. – Дурочка, я друг. Кит на снегу валяется, надо хотя бы к стене оттащить. Я Лёха.

Мы вдвоем подняли Никитку и потащили к стене, возле которой стояла скамейка. Руки Никиты безвольно мотались, голова свисала, я перепугалась не на шутку, хотела уже «скорую» звать, но прощупав на запястье пульс успокоилась. Его сердце билось сильно и ровно, дыхание спокойное и глубокое. Он спал! Вот как такое возможно-то? Только что в разборках участвовал.

Машина милицейская уехала, узнав, что у ребят проводы в Армию, люди в форме даже протоколы не стали составлять. Лишь пожелали лёгкой службы. Молодежь вернулась в кафе, к своим девушкам и танцам. Ушел и Леха, но через минуту вернулся в куртке, и стал разговаривать со Стасом. А я взяла в свои замерзшие руки горячие ладони Ники и стала гладить их. Как приятно касаться его, душа замирает. Я присела рядом с ним на скамейку и прижалась щекой к его руке.

– Юляшка моя… - послышалось возле уха, я дернулась от неожиданности.

Глянула в лицо Ники, а он спит по-прежнему, только потянул мои ладошки к своим губам и легонько поцеловал. Да уж, алкоголь – страшная сила, никак не может очнуться.

– Ну что, потащили этого барана домой? – Стас смеется своими янтарными глазами, кивая на брата. – Лёх, бери его под левую руку, я под правую руку возьму. Юля, не уходи, пожалуйста. Мы сейчас приведем братца в порядок и поговорите. Идем…

Ребята подхватили ворчащего Никитку под руки и потащили его к многоэтажкам, а я шла следом и не понимала, правильно ли поступаю. Вдруг он очнется и скажет, как ненавидит меня, слышала уже сегодня. И тут же решила, что лучше пусть скажет, что захочет, чем я буду трусливо бежать, не имея возможности объясниться. Дошли до подъезда, потом зашли в лифт и поднялись на восьмой этаж. Стас достал ключ и подал его мне. Я открыла дверь и по указкам Стаса включила в прихожей свет, потом стала стаскивать грязную обувь с ног Никиты. Вскоре брат с другом затащили его в комнату, и раздели до футболки, уложили в кровать. Оба тяжело дышали, но улыбались, подмигивая друг другу. Из-за двери спальни послышался женский голос, и Стас тут же вышел. А Леха присел на стул, который взял у стола и повернул спинкой ко мне.

– Ну ты девка! Такого парня с ног свалила! Вот как так? – вдруг обратился ко мне белобрысый, ухмыляясь весело.
– И меня вон ушатала, и Кит из-за тебя в отрубе… впервые в жизни, между прочим.

– Я до тебя и не дотронулась… - не понимаю, при чём тут я. – А Ники пить меньше надо было, его алкоголь свалил.

– Ага! Пил-то он из-за тебя, два дня у телефона просидел, ждал звонка твоего. А мне ногу чуть не сломала, так врезала, аж искры из глаз посыпались. А вообще молодец! Так храбро сражалась!

Вдруг до меня дошло, что с Лёхой произошло то же самое, что и с тем парнем, которого я убила, даже не дотронувшись. Как это со мной происходит?!

 27.

Лёха ушёл, а я повернулась к Ники. Боже, какой он красивый! Мне хотелось дотрагиваться до него, касаться лица, чтобы запомнить надолго тепло его кожи, ведь увидимся в следующий раз нескоро. Если вообще увидимся. Скрипнула тихонько дверь и я отдернула руку. Рядом со мной присел Стас, улыбнулся мне. В комнате царил полумрак, только бра на стене над кроватью освещало пространство своим тусклым светом, скрадывая резкость вещей, смягчая очертания лиц.

– Юль, идём в кухню, я стол накрыл. Накормлю тебя и потом в кафе схожу, а то гости скажут, что виновники торжества обнаглели, забросили их. Идем, - он дотянулся до моей руки и легонько потянул за пальцы. Я подчинилась, есть не особо хотелось, но не люблю, когда меня начинают уговаривать.

Попросила немного времени, чтобы посетить туалет и вымыть руки. Парень показал нужные комнаты и ушел в кухню, прикрытую стеклянной коричневой дверью. Там еще кто-то был, Стас ответил на вопрос, который я не расслышала. Сделав свои дела, я тихонько подошла к приоткрытой двери кухни. Плакала женщина, так тихо, но скорбно, причитая вполголоса. От ее едва слышных рыданий и у меня слеза наворачивалась. Стас успокаивал ее, как мог, но женщина только еще больше плакала.