Неужели это тупик?

Я заставил себя подняться и еще раз обойти помещение, но не обнаружил чего-либо, что могло бы мне помочь. Среди спрятанных в сундуке артефактов не нашлось ничего похожего на ключ. Я прекрасно понимал ценность этих вещей, но на мой уровень все равно не было ничего подходящего — та же ситуация, что и с моими силами.

Перед глазами мелькнул значок нового сообщения, и я нетерпеливо его смахнул. Как же все перевернулось! Еще недавно меня трясло от внезапного осознания, что «таинственная поклонница», оставившая мне записку, это Иста. Теперь я испытал разочарование, заметив, что сообщение не от нее. Мне писала Кейри.

«Мить, а ты где? Сегодня в «Гнезде» будет выступать бард.

Мы собирались вместе послушать. Ты придешь?»

Не помню, чтобы мы о чем-то таком договаривались, но не удивлюсь, если она говорила об этом за обедом. Поглощенный своими мыслями, я был невнимателен к ее словам. Я написал Кейри, что скоро буду, и только потом до меня дошло, что я понятия не имею, как отсюда выбраться. Иста по-прежнему не отвечала. Кстати, у нее телепорт располагался рядом с домом, может и здесь имеется?

Я вышел из дома и вскоре отыскал в высокой траве большой ровный камень. Символы на нем были похожи на те, что высечены на телепортационных арках. Вызвать меню получилось с первого раза, но разобрать написанное не смог. Кажется, я начинаю тихо ненавидеть изначальную письменность. Поиграем в угадайку? Я ткнул наугад, и камень перенес меня в отдаленный город, откуда домой мне пришлось лететь через Облиум.

Теперь, когда я нашел книгу, я мог вернуться к ней в любой момент. Все равно я пока не знал, как к ней подступиться, а время, проведенное с единственным близким человеком, имело для меня большую ценность.

Кто знает, какой из наших спокойных семейных вечеров станет последним?

Под вечер в таверне стало на удивление многолюдно. Столы сдвинули к стенам, а парящие под потолком магические светильники согнали в центр, чтобы лучше осветить освободившийся пятачок. Дальние углы погрузились в таинственный полумрак, со всех сторон слышались оживленные разговоры, а порой и нестройное пение.

Кейри в красивом новом платье ждала меня за стойкой, шелковые нежно-розовые локоны легко струились по хрупким плечам девушки. Стоило ей меня заметить, лицо озарила милая улыбка.

— Я тебе место заняла. — Она похлопала по соседнему стулу.

— Спасибо. Выглядишь просто сказочно. — Я присел рядом с ней, стараясь не показывать накопившуюся за день усталость. Если честно, барному стулу я бы с радостью предпочел кровать.

— Как фея? — спросила Кейри с лукавой улыбкой.

— Что? Нет! — Мне почему-то представилась Эйла с улыбкой от уха до уха, полной острых зубов. Моя сестра фей, что ли, никогда не видела? Она бы себя еще с пауком сравнила!

Кейри посмотрела на меня с недоумением, будто это я сказал что-то странное.

— Ну… ладно. — Она неопределенно пожала плечами. — В общем, пока я бегала забирать платье, все нормальные места заняли. Я хотела заказать чего-нибудь, но Энни сказала, что все съедобное разобрали. Есть оставшийся с обеда компотик, — она кивнула на пузатый глиняный кувшин, рядом с которым стояли две внушительные кружки, — и соленые стебельки. Мы такие как-то брали, помнишь? Так себе, конечно, но я подумала, вдруг ты голодный…

— Спасибо. — На стебельки я посмотрел с сомнением, а местного чаю, который Кейри упорно называла компотом, все же налил.

— Будут еще лепешки. Попозже.

— Вот это было бы кстати. Так что там за бард? Ты что-то говорила, но у меня из головы вылетело.

— Девушка. Лаурель или как-то так. Энни сказала, она классная. Сама пишет стихи и музыку, сама поет, играет. Что ж ты подругу свою не догадался пригласить? Думаю, ей было бы приятно.

От необходимости что-то отвечать меня избавили громкие аплодисменты и приветственные выкрики, которыми присутствующие встречали вошедшую в зал девушку. Мы с Кейри тут же развернулись к импровизированной сцене.

Сценический образ Лаурелии выглядел странновато даже по местным меркам. Вьющиеся черные волосы украшали тоненькие ленточки, перья, бусины и живые цветы, платье напоминало лоскутное одеяло. Взгляд больших черных глаз неуверенно блуждал по залу, на губах застыла рассеянная улыбка. Исполнительница бережно прижимала к груди музыкальный инструмент — не то лютню, не то мандолину.

Выбежавший из подсобки Михель горячо поприветствовал гостью и предложил ей высокий барный стул у стойки неподалеку от нас. От готовящегося угощения девушка отказалась, но попросила кружку разбавленного вина.