– Стив? – выдавила я. Она кивнула:

– Один из наших вербовщиков.

– Значит замужество, наркотики, тюрьма…

– Даже женщина из посольства, - продолжила она, улыбаясь.

– Да как… - задохнулась я. – Я ухожу, - решительно поднялась.

– Слишком поздно, - она покачала головой. – От нас так просто не уходят.

– Ненавижу… - прошептала я.

– Это хорошо, - она продолжала улыбаться, - ненависть придаст тебе сил.

Я действительно попала в секту. Нас держали в информационном вакууме. Кого, нас? Меня и еще девять девушек. Мы жили в одном из серых двухэтажных зданий, каждая в своей комнате, общаться нам не разрешалось. Телевизора у нас тоже не было. Все дни были расписаны поминутно: помимо школьных предметов мы изучали пять языков, боевые искусства, этикет, маскировку, игру на музыкальных инструментах, занимались танцами, рисованием, экстремальным вождением, пели и вышивали. По своим комнатам мы расходились с наступлением ночи, принимали душ и ложились спать. После девяти вечера включать свет не разрешалось, но это правило было лишним, я засыпала, едва коснувшись головой подушки. В воскресенье был выходной. Мы чинили свою одежду, убирали в комнатах, после обеда разрешалось почитать книгу, одну из рекомендованных учебной программой. В конце года предстояло сдавать английскую литературу, поэтому выбор книг был закономерен. Успешная сдача всех экзаменов гарантировала переход в следующий класс. После первых испытаний две девушки пропали.

– Где Рози и Эстер? – спросила я у Кары.

– Их перевели, - лаконично ответила она, отводя глаза. Я старалась не думать о том, что с ними стало.

Кара была не только директором школы, она преподавала искусство маскировки. На первое занятие в класс вошел старик с палкой, он сильно припадал на одну ногу. Вдруг сильно закашлялся и едва не упал. Я подбежала и ухватила старика за локоть, довела до стула и помогла сесть. Он с облегчением опустился на стул, вытянув больную ногу.

– Спасибо, деточка, - сказал он голосом Кары. Мы обомлели. Старик засмеялся, снял парик, усы, отклеил нос, стер влажной салфеткой морщины, распрямился и даже стал выше ростом. Несмотря на мою ненависть к Каре, ее предмет был самым любимым. Я с нетерпением ждала ее прихода в класс, каждый из которых превращался в шоу: кем она только ни была, всех не перечесть, от простых людей она перешла на известные личности: Мадонна, Мерилин Монро, даже Дональд Трамп. На каждом занятии Кара повторяла: «Ваша способность маскировки может однажды спасти вам жизнь».

– Вы готовы, - торжественно произнесла она, когда минуло четыре года обучения и из десяти нас осталось четверо. – Давайте выпьем за это, - мы подняли бокалы. – Завтра жду вас в своем кабинете.

– Держи, - она протянула мне конверт, - здесь твой паспорт, деньги на первое время, права, техпаспорт на автомобиль, ключи от машины и съемной квартиры в Санкт-Петербурге, билет на самолет, адрес электронной почты. Все остальное будет ждать тебя в квартире. Как только доберешься, зайди на почту. Там тебя будет ждать задание. Желаю удачи!

Я проигнорировала ее протянутую руку.

– А Стив? Вы обещали.

Она кивнула.

– Он мне пока нужнее, чем ты. Докажи, что можешь быть полезнее.

Она отвернулась. Разговор был окончен. Я взяла конверт и покинула школу, в которой провела четыре долгих года. Внутри была пустота, впереди – неизвестность.

Самолет набирал высоту, когда я наконец удосужилась взглянуть в свой паспорт. Меня зовут Анна Ли. Экзотичное имя для девушки с идеальной внешностью. «Что ж, весьма символично». На этом я подоткнула под голову подушку и мирно задремала в преддверии новой жизни.

***

Три почтенные дамы собрались у вдовы Фишер, чтобы обсудить за чашкой чая вчерашний прием у полковника Келлера. Ни одна из них не была удостоена приглашения, но это не мешало им смаковать просочившиеся подробности.

– Вы слышали, у полковника подавали устрицы? – начала одна.

– Говорят, из доставили самолетом из Франции, - тут же подхватила другая.

– Жена мэра изрядно набралась, - выбросила один из козырей вдова.

– А любовник изрядно проигрался в карты.

– Что же делается, что делается, - покачала головой одна из приятельниц, - вот в мою молодость…

Но слушать про молодость соседки никому было неинтересно, в отличие от загадочной фигуры полковника. Фигура у него, надо сказать, была самая обыкновенная: не высокая и не низкая, но подтянутая и стройная, с военной выправкой. Вдова Фишер, которая почувствовала, что разговор зашел не в то русло, вернее, покинул нужное ей русло, перебила товарку:

– Вы слышали, говорят, полковник больше не будет устраивать приемов, - почувствовав интерес подруг, она выдержала театральную паузу и трагическим шепотом продолжила, - говорят, он разорен!

– Как же так?

– Не может быть… - Кумушки не на шутку взволновались.

– Поверьте, информация из проверенных источников, - вдова зачем-то подняла костлявый палец.

Вдруг дверь полковника Келлера отворилась, и на пороге показалась его помощница. Все трое прильнули к окну. Помощница, довольно молодая, но удивительно невзрачная, вытряхнула коврик и захлопнула дверь, едва не прищемив три любопытных носа.

– Я слышала, - сказала после паузы одна из подруг, - что эта девица – его племянница.

– А почему она всегда в черном? – полюбопытствовала одна из почтенных особ.

– В трауре, ясно же, - ответила другая.

– Как я, бедный мой Хайнц, - Фрау Фишер промокнула кружевным платочком набежавшую слезу.

– Любовница она его, вот что я вам скажу, - с уверенностью заявила третья, повергнув в шоковое состояние двух других.

– Не может быть, - выдохнула вдова.

– Точно вам говорю. Он же не ездит без нее никогда, - авторитетным тоном заявила она.

Вдова с неудовольствием почувствовала, что одна из подруг перетягивает одеяло на себя: