Маршрут пролегал в основном через поля и леса, иногда маленькие посёлки и деревушки, поэтому уже к середине пути, заскучав от созерцания однообразно-серых весенних пейзажей, Андрей полностью успокоился и вернулся к привычно-флегматичному состоянию духа.

Он и не думал заезжать в город – это удлиняло дорогу на десять километров, но на нужной развилке руки бездумно выкрутили руль и машина свернула налево. Возвращаться не стал, раз уж так вышло, пусть будет. Почему бы и не проехаться по знакомым местам – всё-таки пять лет не появлялся в Староберезани!

Городок встретил лоскутным, как бабушкино покрывало, асфальтом, обшитыми вагонкой домами и ракитами, свесившими лысые ещё плети до самой земли. За прошедшие годы тут мало что изменилось – в центре поставили несколько рекламных щитов, построили два супермаркета и судя по листовкам на остановках – суши-бар и торговый центр.

Остановившись на светофоре, Андрей скучающе рассматривал вальяжных пешеходов, одетых, как это часто случается в глухой провинции очень разношёрстно и небрежно. Отвернувшись от невысокой выбеленной блондинки, едва не падающей с пятнадцатисантиметровых шпилек, поймал взгляд стоящего на обочине полицейского. Нахмурился, изучая высокую шарообразную фигуру. Лицо толстяка показалось смутно знакомым, но память буксовала, отказываясь помогать. Зато его явно опознали: обрадовавшись, что замечен, мужчина яростно закивал, сложил ладонь уточкой и поднёс ко рту, двигая «клювом» – предлагая поговорить.

Андрей удивился, но кивнул, махнул рукой в сторону ближайшего поворота и тронулся. За углом остановился, заглушил мотор и вышел из машины. Поморщился – пришлось припарковаться напротив пирожковой, окружённой тяжёлым духом пережаренного растительного масла. Стоило бы протянуть вперёд – покинуть пределы неприятной «ауры», но ладно. Придётся потерпеть.

Из-за поворота гигантским колобком выкатился полицейский. Замер на секунду, выискивая его глазами и рванулся вперёд, разметая по сторонам встречных прохожих. Выглядел он почти так же, как американские гамбургерные толстяки, которыми так пестрит сеть. Наверное, поэтому и не получалось вспомнить имя: в прежние годы у Андрея среди знакомых не было настолько полных людей.

– Здорово, Андрюха! Как дела?

В руку шлёпнулась мягкая и влажная, как тесто, ладонь. Он осторожно пожал её и нерешительно ответил:

– Здорово. Всё отлично. Сам не жалуюсь и другим не советую.

– Что, не узнаёшь? – захохотал собеседник, приподнимая фуражку и приглаживая коротко стриженный «ёжик» на плоском, как доска, затылке, переходящем в шею без малейших изгибов. Этот почти правильный квадратный череп и активизировал память Андрея:

– Толя?! Ну ты…

Он запнулся, оборвав недосказанную фразу, но бывший коллега понятливо закончил:

– Да, разнесло меня. Надо брать себя в руки и заниматься спортом, но каждый раз, когда я собираюсь это сделать, происходит какая-нибудь гадость.

– И что за гадость произошла сейчас? – едко поинтересовался Андрей.

– Сейчас?..

Борисов трагически-протяжно вздохнул и снова потёр затылок. Выглядел он при этом таким озадаченным, как будто он перебирает в мыслях немаленький список висяков и не знает, с какого бы начать. Заинтриговал – раньше запутанных дел староберезанские следователи не вели: в городе, где живёт меньше двадцати тысяч человек серьёзных происшествий не случается. Пьяные драки, мелкое воровство, хулиганство… В крайнем случае, бытовые убийства. Правда, к местному РОВД приписаны и окружные сёла, но там и вовсе – разве только козу украдут. Или курицу.

Но по тяжкому вздоху бывшего коллеги и тоскливому взгляду на зажатую подмышкой чёрную кожаную папку, стало ясно: дело не в опостылевшей рутине. Случилось что-то по-настоящему серьёзное.

– Так. И что произошло?

– Может, зайдём в «Анжелику», попьём кофейку? – мотнув головой в сторону пирожковой, предложил Борисов. – Я не завтракал сегодня.

– Да ну! – Андрей брезгливо скривился. – Предлагаешь поностальгировать за синим пластиковым столом с кружкой паршивого пойла под аромат пережаренного масла? Нет уж, Толя! Завтрак ты отдашь врагу. Вместо ужина. А кофе я тебе налью. Забирайся в машину.

– Сноб ты, Горяев, – пробурчал Борисов, открывая дверцу автомобиля. – И как тебя только жена терпит, а?

– А она и не терпит, – устраиваясь за рулём, захохотал Андрей, искренне развеселённый репликой Борисова. – Это я её терплю!

– Ну-ну…

Толян завозился, усаживаясь поудобнее и настраивая под себя пассажирское сиденье. Обычно впереди ездил худенький десятилетний Артём, поэтому раздобревшему следаку пришлось попотеть, отодвигая кресло подальше и создавая удобное пространство для массивных не сдвигающихся коленей.

Дождавшись, пока Субару перестанет раскачиваться как утлая лодчонка в шторм, Андрей вытащил из бардачка термос, открутил чашки, поставил их на импровизированный столик между сиденьями и разлил кофе.

– Так что ты хотел? – протягивая Борисову тёплый ещё напиток, спросил он. – И что у вас случилось, кстати? Если не секрет.

– Не секрет, – Толян отложил папку на приборную панель и взял чашку. – Я ведь поэтому тебя и остановил. Моральная поддержка нужна.

– В каком смысле? Если что – я держу за тебя кулаки!