По дороге домой я набрал Дормеру. Не хочу брать на себя ответственность за жизни детей Тревора. Хотя сам понимаю – уже взял. Взял ровно в тот момент, когда сам же позвонил старому знакомому и согласился заняться поисками Ронды и Оливера.

– Мэтт! Мэтт, нужно закрыть дело студентов. – сказал я и оглянулся по сторонам, переходя дорогу. – Это срочно, Мэтт.

– Я уже понял. – ответил полицейский. – Я узнал о твоём друге, Треворе. – начал он. – Ты не говорил, что у него дети.

– Сам полчаса назад узнал.

– Ты понимаешь, что на двери сгоревшей машины нашли кусочек его кожи? Он, похоже, обжёгся, когда…

– Да, да, я знаю, Мэтт. – прервал его я. – Закрой дело, прошу тебя. Ты сам не хочешь брать на себя такую ответственность, так просто закрой дело!

Дормер помолчал. На заднем фоне слышится, как он перебирает бумаги.

– Заеду утром, хорошо? – сказал Мэттью. – Не телефонный разговор есть.

Хорошо, что Мэтт не дурак. Медлить с закрытием дела он не станет, я уж его знаю. Найдёт способ.

Тем временем я обратил внимание, что Тревор подробно описывает лишь Ронни. Скорее всего, в её друге он не видит особого препятствия для следствия. По-моему, Янг вообще сомневается в том, что Оливер может быть настоящим другом для Ронды. Забавно. Не удивлюсь, если студенты действительно стали друг для друга самой большой опорой и поддержкой. Осталось их найти раньше чёртовых «сектантов».

Эйден как-то упоминал, что Рут собирала информацию на «не то культ, не то шарлатанов». Возможно, в нашем деле замешаны те же люди. В идеале, я хотел бы расспросить о местонахождении мертвецов, с которыми общается Ронни.

Дома ждёт Фрост. Он безучастно ковыряет в тарелке с рисом и глаз не сводит с сока в стакане рядом. Не знаю, что там так заворожило его. Слева от священника лежит молитвенник в кожаном переплёте, а на нём розарий из чёрного агата с серебряным крестом.

Наверное, впервые за всё время знакомства я вижу Эйдена в майке. Фрост сгорбился, устало подпирает левую щёку рукой. Мне казалось, он тощий, как подросток. Качком его язык назвать не повернётся, но священник в довольно хорошей физической форме. Кожа такая же белая, как на лице, но с зеленовато-синими едва заметными линиями вен. На левом запястье священника красуется браслет из бусин мориона размером с горошину.

Всё никак не пойму, почему Тревор назвал Эйдена «влюблённым мальчишкой»?

Из кармана куртки выпали ключи, что и заставило священника немедленно обратить внимание на моё присутствие.

– Ты давно пришёл? – спросил Фрост, невольно улыбнувшись. – Я тебя не слышал.

– Только что.

Ранним утром я, Эйден и Мэтт встретились недалеко от дома Рут Дэвис.

– Мне нужно, чтобы ты продолжал вести дело, Хилл. – твёрдо заявил Дормер. – Я закрою его сегодня же, обещаю, но ты продолжай искать.

– И это ты не мог сказать мне по телефону? – оторопел я. – Серьёзно?

– Вчера в участок прислали посылку, Митч. – вполголоса, странно улыбаясь, произнёс Мэттью. – Внутри было бычье сердце с инъекциями из чернил и записка. Текст такой: «В следующий раз будет сердце Молоуни, если не закроете дело.» – полицейский исподлобья посматривает на прохожих и крутит в руках зажигалку. – Эти люди, кем бы они ни были, похоже, знают, где прячутся студенты. – негромко говорил Дормер. – Даже если это окажется блефом, мы не имеем права рисковать их жизнями, Хилл.

– Чёрт. – единственное, что смог сказать я, и отвернулся к окну. – Эйден, ты уверен, что они ещё не добрались до дома Рут?

– Не путай шарлатанов с Рут. – сказал он. – Ненужные люди туда не войдут. Не знаю, как она это делает, но оно работает.

– И тем не менее туда вошёл Брок. – усмехнулся Мэтт.

– Кто тебе сказал, что он не должен был быть там? – жутко усмехнулся и прошептал священник.

Фрост вышел из машины, натянув на глаза капюшон. Я наблюдаю за ним в боковое зеркало. Не знаю, как так вышло, но стоило мне лишь моргнуть, и Эйден куда-то исчез. Я немедленно набрал ему.

– Эй, где ты? – взволнованно спросил я. – Куда ты пропал?

– У двери. – непонимающе ответил священник. – Я же говорил – работает! – весело отозвался он – Ох, Митчелл, или Рути не хочет, чтобы ты зашёл? – насмешливо произнёс он. – Какая жалость!

Я положил трубку и выругался. Мэтт смотрит на меня и беспричинно улыбается. Он выглядит так, будто знает больше моего, но не собирается делиться ценной информацией.

– Что?

– Да так, ничего. – безразлично пожал плечами Дормер. – Ты заметил, священник-то того?