– Если в саду ее нет, то где она, я не знаю - может быть, на ферме, где живут остальные Уопшоты. Это в той стороне, на дороге номер сорок. Большой дом у реки.

Инспектор отправляется на дорогу номер сорок как раз в то мгновение, когда Гонора садится в автобус, идущий в Травертин.

В отличие от других пассажиров Гонора не опускает десяти центов в кассу. По ее словам, она не желает затруднять себя. Каждое рождество она посылает транспортной компании чек на двадцать долларов. Ей писали, звонили по телефону, направляли домой представителей, но все напрасно. Автобус ветхий, и сиденья, так же как и некоторые из окон, скреплены изоляционной лентой. Дребезжание и стук создают странное впечатление хрупкости. Это одна из тех линий, которая как бы предназначена для перевозки всех униженных и оскорбленных - мягкосердечных, запуганных женщин, едущих за покупками, горбунов и пьяниц. Гонора смотрит в окно на реку и дома - на живописный пейзаж, на фоне которого прошла почти вся ее жизнь; здесь ее знали как Изумительную Гонору, Великолепную Гонору, Великую Гонору Уопшот. Когда автобус останавливается в Травертине на перекрестке, она идет вверх по улице к рыбному магазину мистера Хайрама. Сам мистер Хайрам находится в помещении за магазином, открывает корзину соленой рыбы. Гонора обходит прилавок и идет прямо к небольшому баку с морской водой для омаров. Она кладет на пол сумку и палку, засучивает рукав, погружает руку в бак и вытаскивает здоровенного четырехфунтового омара как раз в ту минуту, когда мистер Хайрам появляется в магазине.

– Бросьте его обратно, мисс Гонора!
– кричит он.
– Они не уснули, они еще не уснули.

– Пустяки, они мне ничего не сделают, - говорит Гонора.
– Дайте только бумажный мешок.

– Джордж Уолф только что принес их, - говорит мистер Хайрам, суетясь в поисках бумажного мешка.
– Если один из этих четырехфунтовых ухватит вас, вы можете остаться без пальца.

Он подает раскрытый бумажный мешок. Гонора опускает туда омара, поворачивается и снова погружает руку в бак. Мистер Хайрам вздыхает, но Гонора быстро вытаскивает еще одного омара и кладет его в мешок. Расплатившись с мистером Хайрамом, она выносит своих омаров на улицу и идет к углу, где стоит автобус, поджидая пассажиров в Сент-Ботолфс. Она протягивает мешок с омарами водителю.

– Держите, - говорит она.
– Я через несколько минут вернусь.

Гонора направляется к мануфактурному магазину, но, когда идет мимо магазина стандартных цен, ее привлекает запах сосисок. Она усаживается у стойки.

– Ваши сосиски так чудесно пахнут, - говорит она буфетчице, - что я не могу удержаться от соблазна съесть штучку. Знаете, моя двоюродная сестра Джустина когда-то играла здесь на рояле. О, она бы умерла, если бы звала, что я это помню...

Гонора съела две сосиски и блюдечко мороженого.

– Это было чудесно, - говорит она девушке за стойкой и, собрав свои пожитки, идет вниз но улице, снова к остановке автобуса, как вдруг замечает над входом в кинотеатр "Нептун" анонс: "РОЗА ЗАПАДА". Что за беда, думает Гонора, если старая женщина посмотрит фильм; но, купив билет и входя в темный непроветренный зал, она испытывает все муки человека, вынужденного совершить нравственно нечистоплотный поступок. У нее не хватает мужества преодолеть свои недостатки. Она знает: идти в темное помещение, когда мир вокруг залит светом, плохо. Да, плохо, и она несчастная грешница. Она покупает коробочку жареной кукурузы и занимает боковое место в последнем ряду - уклончивую позицию, которая как бы смягчает тяжесть ее вины. Она жует жареную кукурузу и подозрительно следит за развитием фильма.

Тем временем Мэгги держит ее ленч с краю на плите, чтобы он не остыл, а ее омары, борясь за свою жизнь в бумажном мешке, совершили путешествие в Сент-Ботолфс и теперь возвращаются в Травертин. Мистер Бурстайн, инспектор банка, побывал на Западной ферме. Сара была любезна и постаралась помочь.

– Я сама не видела Гонору, - сказала она, - но мы ее ждем. Она интересуется какой-то мебелью, стоящей у нас в сарае. Может быть, она там.

Мистер Бурстайн идет к сараю. Он городской парень, и величина сарая и густые запахи пробуждают в нем тоску по дому. Большой желтый паук ползет но полу сарая прямо к нему, и он стороной обходит уродливую тварь. Лестница ведет на сеновал. Две ступеньки сломаны, а третья вот-вот сломается. Когда Бурстайн взобрался на сеновал, там никого не оказалось, хотя утверждать это наверняка было бы трудно, так как сеновал освещался одним окном, густо затканным паутиной и занесенным сенной трухой.

Гонора смотрит фильм дважды. Покидая кинотеатр, она чувствует себя усталой и опечаленной, как всякая грешница. Выход из кинотеатра тянется наподобие туннеля под уклон до самого тротуара. Небольшой участок тротуара здесь выложен каким-то скользким камнем; там было мокрое пятнышко от растаявшего льда мороженщика или от молока из детской бутылочки. А может быть, это даже чей-нибудь плевок. Гонора поскользнулась и грохнулась на камень. Сумка отлетает в одну сторону, палка в другую, а треугольная шляпа сползает на нос, Девушка иди женщина - сущая ведьма - видит все это из окошка кассы, и сердце у все замарает, так как в этой упавшей старухе она усматривает безжалостность времени. Она ощупью находит ключ от кассового аппарата и запирает деньги. Потом открывает дверь своей башенки, или святилища, и спешит туда, где лежит Гонора. Она опускается перед ней на колени.

– Ах, мисс Уопшот, - говорит она.
– Дорогая мисс Уопшот...

Опираясь на руки, Гонора приподнимается и становится на колени. Затем медленно поворачивает голову к новоявленной самаритянке.

– Оставьте меня в покое, - говорит она.
– Пожалуйста, оставьте меня в покое.

Голос не суровый и не повелительный. Это скорей тихий, жалобный голос огорченного ребенка, мольба о том, чтобы не унижали ее достоинства. Подходит все больше и больше народу. Гонора все еще стоит на коленях, упираясь руками в тротуар.

– Пожалуйста, оставьте меня в покое, - говорит она собравшимся. Пожалуйста, займитесь своими делами. Пожалуйста, уйдите и оставьте меня в покое.
– Они понимают, что ее устами говорит страх обнаружить страдание, и отходят на несколько шагов.
– Пожалуйста, оставьте меня в покое, повторяет она, - пожалуйста, займитесь своими делами.

Она поправляет шляпу и, опираясь на палку, поднимается. Кто-то протягивает ей сумку. Платье у нее порвано и запачкано, но она идет прямо сквозь толпу туда, где ждет автобус на Сент-Ботолфс. Водитель, привезший ее утром в Травертин, пошел домой ужинать, и его сменил молодой парень.