Братки, оставшиеся в живых после кровавых войн девяностых, теперь законопослушные бизнесмены, коммерсанты, семейные граждане. Но некоторых все еще держат те лихие годы, даже любовь и дети не могут их в полной мере оградить от старых привычек, доведенных до автоматизма.
Содержит нецензурную брань.
Девяностые… В ту пору, когда я встретил свою любовь у меня за плечами было две ходки – по малолетке и потом строгач. Держали мы весь район. Старший мой товарищ, тогда шеф, теперь просто уважаемый друг, мастер спорта по рукопашному бою, активно поддерживал молодежь, на немыслимые по тогдашним временам деньги открывал спортклубы, спортивные секции и простые подвалы, где лично тренировал детей и подростков, лишь бы не наркоманили, не пили, не блатовали в подворотнях. Верю, что делал он это с благими намерениями, но вполне допускаю, что имел личный и даже корыстный интерес, направляя молодежь в русло, способное принести по прошествии времени достойные дивиденды. Взращивал, так сказать, достойную смену да и просто пехотинцев.
Короче, в том районе, был тогда еще мало приметное кафе, ставшее впоследствии элитным рестораном, где мы правили свои дела, забивали стрелки, общались, обедали. По соседству располагался экономический институт. Часто в кафе заглядывали студенты пообедать. Был столик, который оседлали молодые, лет по 17-18, девчонки, студентки того эконома – одна краше другой: молоденькие, веселые и при этом скромные.
Братва поедала их глазами ежедневно. И я запал на одну из них, ангельской внешности с голубыми глазами и точеной фигуркой, но действий никаких не предпринимал. Пока один из моих товарищей не опередил меня и не подошел знакомиться. «Моя» ему отказала, а он продолжал настаивать.
И вот мой выход. Я перетер с товарищем, он меня понял, я подсел к своей избраннице и сказал примерно следующее: тебя здесь никто не тронет, а если что говори, что знакома с Диксом (моя погремуха и поныне). Изо дня в день мы виделись в кафе и как–то однажды отужинали вместе.
Конец ознакомительного фрагмента.