За время, которое родственница провела в Москве, Руслан многому научился. Он мог теперь с закрытыми глазами проехать в сэконд-хэнд на 3-й Парковой, где по понедельникам до 10 утра огромные скидки. Мог за час перемерить все джинсы на оптовом складе. Мог купить костюм в Чертаново, а туфли к нему – в Медведково. Знал, что самый дешёвый трикотаж продаётся на Петровско-Разумовской. Он не вспоминал больше про Москву Есенина и Гиляровского, по вечерам перекладывал покупки из пакетов в смешные клетчатые сумки и навсегда запомнил размер груди Вальки из какого-то Елань-Колено. До этого Руслан не знал, что такие размеры существуют и на них даже что-то надевают. Не всё, конечно, проходило гладко – как-то он отстал от родственницы и заблудился на меховой ярмарке, два раза терялся в «Ашане», трижды ночевал в «Меге» и однажды так напился виски на дегустации в «Метро», что пытался угнать оттуда тележку с продуктами и угодил в милицию. Но родственница его находила-выручала, кормила горячим «Дошираком» и через магазины распродаж везла домой. А через неделю, уезжая, родственница взяла с Руслана честное слово – через год к ним, на весь отпуск.

И через год Руслан поехал в далёкий сибирский город с ответным визитом. Родственница с мужем встретили его на вокзале, привезли домой, получили обязательные московские конфеты, водку и колбасу, поблагодарили и снисходительно спросили:

– Ну что? Драмтеатр, театр оперы и балета, музей Мамина-Сибиряка, зоопарк…

– Настоящая сибирская банька, водка на кедровых орешках и ваши ночные клубы, очень мне их в поезде хвалили. – ответил Руслан: – Всё остальное я видел, интернет, слава Богу, есть.

«Москва, что с них взять…» – грустно подумала родственница: «Никакой тяги к истинным ценностям, одни развлечения на уме…». Что подумал муж родственницы, неизвестно, но вслух он очень радостно сказал:

– Отлично, мне тоже помыться надо, один бы не выбрался. После баньки и клубы лучше пойдут. А Мамина-Сибиряка из машины посмотрим, это рядом и пробок у нас нет.

И, обращаясь к жене, добавил исконно сибирскую фразу:

– Собери нас.

В стародавние времена так говорили жёнам сибирские мужики перед уходом в тайгу, на промысел. Со временем значение фразы изменилось. Неделю родственница собирала своего мужа и Руслана по клубам и когда, наконец, собрала, уже женатый на сибирячке Руслан взял с неё честное слово – через год к ним, в Москву, на весь отпуск. Молодая жена, правда, очень неодобрительно на Руслана посмотрела. А на вокзале, дождавшись, пока по-сибирски крепко скроенная супруга занесёт в вагон три ящика водки на кедровых орешках, он обречённо-похмельно прошептал:

– Лучше б мы на Мамина-Сибиряка смотрели…

– Я тоже всю жизнь хотела на Кремль посмотреть… – в ответ ехидно прошептала родственница.

И они, как и положено культурным людям, поцеловались взасос.

Л Е Д О Р У Б Т Р О Ц К О Г О

Телефон зазвонил резко, противно и неожиданно, так как был отключен три месяца назад за неуплату. К тому же было рано, часов двенадцать, и я, причисляющий себя к творческо-креативному гламурному бомонду, то есть к безработным иждивенцам, ещё спал.

– Масюкевич, Максим Александрович? – голос в трубке был тоже резкий, противный, но властный.

Я ответил, что я это я.

– Вас беспокоят из администрации президента России, моя фамилия Татаринов. – продолжил голос.

– А президента России как фамилия? – спросил я.

– Мы вам телефон не для шуток подключили, Максим Александрович. – в голосе послышались стальные нотки: – Дело в том, что ваш дом очень удобно расположен. У вас же Первомайская, тридцать семь?

Я кивнул.

– Первый этаж?

Я снова кивнул.

– Всё правильно. Ваш дом единственный, стоящий в глубине. Можно отследить подъезды, плюс спортплощадка, детская площадка, он это любит, в общем, по нашему мнению и мнению охраны, идеальный вариант. Запоминайте – через неделю к вам неожиданно для вас, для нас и для всей страны в гости заедет президент. – Татаринов немного помолчал и продолжил: – Будет проезжать мимо и заедет. Вы понимаете, какая это честь и, в тоже время, ответственность?

Я понимал. У меня вчера в гостях Марат был, одноклассник, вот это была ответственность, не знаю, правда, насчёт чести. Сто двадцать килограмм живого веса, постоянно норовящие упасть то на стол с напитками, то на аквариум с рыбками.

– А как я его узнаю, президента вашего? – наконец спросил я.

– Во-первых, не только нашего, но и вашего тоже, – ответил Татаринов: – А, во-вторых, вы что, не знаете в лицо президента страны? Телевизор у вас есть?

Телевизор у меня был, но работал как тумбочка, что-то с ним случилось лет пять назад, а мастера вызвать нет ни времени, ни денег. Я так этому Татаринову и ответил, особенно упирая на отсутствие денег.

– Хорошо. Через час к вам заедут наши сотрудники, ожидайте. А я приеду вечером, побеседуем.

В трубке раздались короткие гудки, утренний сон сгинул почти безвозвратно, я сел в постели и задумался. Интересно, думал я, что чувствовал смотритель далёкой железнодорожной станции Астапово в тот ноябрьский день, когда к нему в дом зашёл Лев Николаевич Толстой, поздоровался, лёг на кровать и умер? Президент, ко мне, конечно, не умирать приедет, у него есть где это сделать, но какое-то сходство в этих визитах всё-таки просматривается… И вот с этой мыслью я окончательно проснулся и пошёл готовиться к незваным гостям.