– Да кто ж такую прелесть обидеть посмеет?! А коль и посмеет, сразу меня зови, приду, разберусь! Условный сигнал – три зеленых свистка в западном направлении! Как увижу – мигом примчусь! Договорились?

Не сдержавшись, девушка фыркнула:

– Ну, коль шутите, значит, и взаправду помирать не собираетесь. Ладно уж, топайте к своим. Хотя и не правильно так. Только я не знаю, где вам их искать – ночью еще пара батальонов высадилась, много новых людей. Вам, наверное, штаб нужно отыскать, но где он расположился, я тоже не в курсе.

– Ну, что правильно, а что нет, это уж я сам решу. Спасибо тебе за все, Тома-Тамара.

Уже выходя из палатки, Степан неожиданно понял, отчего имя девушки показалось ему смутно знакомым. Ну да, конечно, в тех самых мемуарах он ведь читал и про медиков Малой земли, среди которых упоминалась и хрупкая невысокая девчонка неполных восемнадцати лет, санинструктор Тамара Ролева. Между прочим, высаживалась следом за бойцами майора Куникова на причале рыбозавода, участвовала в первых страшных боях, под огнем и пулями перевязывая и оттаскивая в безопасное место раненых. А ночью, под минометным огнем, помогала грузить их на суда для отправки в Геленджик. Как же ее бойцы меж собой называли? Крошкой, что ли? А, нет, Кнопкой! Да, точно, именно так ее и прозвали – «Кнопка».

Алексеев невесело усмехнулся: что ж, вот и еще с одним местным героем лично познакомился. С самым, пожалуй, миниатюрным героем.

Возвращаться морпех, разумеется, не стал – зачем, собственно? Да и что он ей еще может сказать? Что читал про нее в будущем? Или что она, несмотря на полученное во время сентябрьского десанта в Новороссийский порт ранение, выживет? Глупости…

Плацдарм «Малая земля»,

5 февраля 1943 года

Отойдя подальше от госпитальных палаток, старлей остановился передохнуть, поскольку голова все еще немного кружилась. В целом же чувствовал он себя, как ни странно, вполне сносно: судя по всему, вторая полученная в этом времени контузия оказалась не столь и тяжелой. А может, ее и вовсе не было, просто глушануло близким взрывом. Видимо, в организме просто сработал некий защитный механизм, запущенный накопившейся усталостью и перенапряжением, вот он и отключился на энное количество часов, необходимых для отдыха. Щелкнул в голове эдакий предохранитель – а голова, как в том старом фильме говорилось, «предмет темный, исследованию не подлежит» – и мозг отдал телу команду перейти в спящий режим. На сколько, кстати, перейти?

Взглянув на трофейный хронометр, Степан даже присвистнул: получается, он почти двенадцать часов продрых?! Ну, или не продрых, а в полном отрубе провалялся? Вот это придавил массу, блин! На пару суток вперед отоспался…

Ладно, нужно топать на поиски штаба, в этом санинструктор права. А уж там разберемся, не впервой. Вот только где его искать-то, штаб этот? Алексеев осмотрелся. Санбат расположился в длинной балке с достаточно крутыми склонами. Тот, что со стороны противника, весь изрыт строящимися землянками – медики зарываются в землю. Работают, как и говорила Тамара, в основном легкораненые и свободные от службы бойцы, и работают споро – все отлично понимают, что только так можно будет защититься от немецких обстрелов. Наверняка и на боевых позициях сейчас тоже кипит работа. Роются блиндажи и огневые точки, пробиваются в неподатливом каменистом грунте ходы сообщения и окопы – плацдарм готовится к долгим семи месяцам оборонительных боев. Впрочем, как это ни странно звучит, о последнем сейчас знает лишь один человек на свете, некий старший лейтенант Степан Алексеев. Все остальные, включая и высшее руководство страны, пока просто не в курсе, сколько именно предстоит сражаться Малой земле…

Досадливо помотав головой – и с чего это его вдруг на размышлизмы потянуло, других проблем нет? – морпех двинул к выходу из балки.

Но не дошел, остановленный радостным вскриком за спиной:

– Тарщ лейтенант, вот вы где! Я вас в санбате ищу, а вы вона куда утопали!

Голос был знаком, и Степан медленно повернулся. Что ж, одной проблемой меньше – похоже, самостоятельно искать штаб уже не придется, найдется кому пособить:

– Здоров, Вань!

– Здравия желаю, тарщ командир! – Подбежавший Аникеев честно попытался изобразить некое подобие строевой стойки, но вышло плохо. Выглядел рядовой браво: на груди висит «ППШ», на поясе – финка и подсумки с запасными магазинами и гранатами, за пояс заткнуты две «колотушки», да еще и из-за голенища сапога торчит рукоятка немецкого штыка. Ну, просто классический морпех, хоть сейчас фоткай да на передовицу свежего выпуска «Красной звезды» – «советский морской пехотинец на отбитом у противника плацдарме в районе города N».

– Силен, – закончив осмотр, одобрил старлей, широко улыбнувшись. – Немец в бинокль увидит – сразу впереди собственного визга аж до самого Берлина драпанет. Да не хмурься, Вань, дядя просто шутит. У дяди настроение хорошее, поскольку рад, что ты жив-здоров. Выкладывай давай, что да как. Хотя нет, лучше по дороге расскажешь, не с руки мне тут задерживаться. Потопали.

– Сбежали? – понимающе подмигнул Аникеев, пристраиваясь рядом.

– Сбежал, – не стал скрывать Степан. – Некогда мне по больничкам отлеживаться, Вань, воевать нужно. А то вдруг без меня Новороссийск освободите? Так и останусь без медали, а то и ордена.

– Скажете тоже, без вас, – помрачнел морской пехотинец. – Фриц со вчерашней ночи и до сегодняшнего обеда продыху не давал, то контратаки, то обстрелы, то бомбардировки. Сейчас, правда, поутих малехо, выдохся, видать. Да и наши артиллеристы, спасибо корректировщикам, им тоже неслабо в ответ насыпали.

– Понятно. Насчет меня – Томочка наябедничала?

– И ничего она не ябедничала! – возмущенно вскинулся рядовой, торопливо отводя взгляд. – Просто… ну, рассказала, что вы штаб пошли искать.