Дело в том, что в двадцать один час десять минут центр Минска был подвергнут сильнейшему авиационному налету, стершему с лица земли особняк, в котором генерал-фельдмаршал Эрнст Буш награждал особо отличившихся офицеров группы армий. По самым скромным подсчетам, погибли более четырехсот генералов и старших офицеров Люфтваффе, Вермахта и Панцерваффе [9] . Самого генерал-фельдмаршала в том хорошо прожаренном фарше, в который превратились высокопоставленные защитники «Великого Рейха», достоверно опознать так и не удалось.

Пострадал практически весь центр города – русские использовали до сих пор не применяемые ими бомбы большой мощности. Видимо, в комплекс зданий финчасти попала одна из таких бомб – здания были не только разрушены почти до основания, но и полностью выгорели.

Конечно! А как бы они не выгорели? Три трехтонных грузовика с напалмом и грузовик со взрывчаткой. Таким количеством «адского огня» при желании ленинградский Эрмитаж можно было бы спалить.

Ничего не подозревающую охрану разведчики спецгруппы НКВД вырезали ножами. Взвод немецких тыловиков и взвод осназовцев НКВД – это два абсолютно несопоставимых подразделения. Два с лишним десятка тыловых офицеров тоже ничем своей погибшей охране помочь не смогли.

Главное было не только взять несколько грузовиков немецких и советских денег. Помимо денежного довольствия солдат, офицеров и генералов группы армий еще с сорок первого года в подвале финчасти хранилось два миллиона девятьсот двадцать семь тысяч рублей, одна тысяча семьсот двадцать девять килограммов золота в изделиях и слитках и двадцать восемь ящиков с музейными экспонатами.

Причем ни про рубли, ни про золото, ни тем более про музейные экспонаты мы ничего не знали. Они пошли приятным, но весьма весомым бонусом, ради которого пришлось захватывать на улицах Минска еще четыре грузовика.

Вроде бы нелогично, что музейные экспонаты лежали в подвале финчасти, но если вспомнить о том, что во время Великой Отечественной войны только в нашей стране немцы ограбили более пятисот музеев, то все становится на свои места. С золотом и советскими деньгами тоже объяснимо – группа армий «Центр» захватила огромное количество сбербанков и государственных учреждений и соответственно бумажных денег и золота.

Кстати, часть советских денег была повреждена или попорчена огнем. Видимо, какое-то банковское хранилище при отступлении наших войск пытались сжечь или эти купюры были вынуты из обращения для последующего уничтожения, но педантичные немецкие тыловики собрали и переписали и эти денежные знаки, составив подробный отчет. Из которого мы и узнали точное количество захваченных нами денег и ценностей.

После переписи и учета золото и музейные экспонаты обычно отправляются в Германию, но не сразу – что-то, бывает, и в воздухе зависает, а то и до трофейных команд не добирается. Высокопоставленные немецкие генералы мало чем отличаются от собственных солдат, но если к рукам солдата прилипают в основном традиционные «сало, яйки и млеко» с самогоном, то господам генералам достается более ценная добыча. Так что, судя по всему, это была обыкновенная небольшая «заначка» на «черный день» генерал-фельдмаршала или, скорее всего, кого-то из его ближайшего окружения.

Главным было доставить все это великолепие за линию фронта. Для чего мы и придумали этот трюк со специальной зондеркомандой. Просто отдельные карательные батальоны, а уж тем более специальные зондеркоманды вообще никому не подчиняются, кроме своего куратора в айнзатцгруппе, и посылают в заоблачные дали даже генералов Вермахта, отговариваясь секретностью задания. Тем более что специальные зондеркоманды, вывозящие культурные и материальные ценности, подчинены обычно МИДу Германии и одновременно SS, а кураторы командиров зондеркоманд и айнзатцгрупп, как правило, находятся в Берлине и никуда из него не выезжают.

Обычные армейские офицеры при встрече с колонной карателей отворачиваются, а фронтовики брезгливо кривятся. Вот так они и наотворачивались, пока «Лето» со своими головорезами до линии фронта добирались. В партизанский край разведгруппу осназа НКВД закинули десантными планерами, а с немецкой и нашей техникой помогли партизаны.

С отступления сорок первого года в смоленских лесах оставалось достаточно много армейских «заначек». В той партизанской бригаде даже четыре танка в загашниках завалялось. Впрочем, речь не об этом.

Даже прифронтовые фельдполицаи при проверке документов смотрели на солдат зондеркоманды, как кролик на удава. Фельдполицаи, правда, недолго – разведотделу фронта образцы документов тоже были нужны. Самих документов привезли просто невероятное количество – одни ведомости денежного довольствия чего стоили. Они отображали всю подноготную группы армий «Центр».

Все части как на ладони оказались: состав, численность, фамилии командиров, вплоть до командиров взводов. Все! Просто все! Никакая разведка такого не дает. Эти ведомости оказались как бы не дороже всех денег вместе взятых.