Целует в губы быстрым поцелуем, потом снова в щеку.

Щекочет дыханием ухо, до мурашек. До дикого желания, чтобы еще так делал.

– Слишком долго. Не представляешь, чего мне это стоило.

А я плыву. От этих слов, от его хриплого шепота, от прикосновений. От всего, что он делает. Даже просто от того, что слышу стук его сердца и сбивающееся неровное дыхание. Кажется, меня тоже знобит.

Если бы меня не держали так крепко его сильные руки, я давно бы свалилась на асфальт. И ноги совсем не слушаются. Вообще все тело мне сейчас не принадлежит, а подчиняется только ему. Его магнетизму, такой мощной энергетике. Его силе и воле.

Сейчас он может делать со мной все, что хочет.

– И все же я отвезу тебя домой, - слышу его голос.

Теперь поцелуй в подбородок, а мои губы уже раскрываются, прося большего. Какое домой, я не хочу.

– Ты выпила. Возможно также думаешь, что теперь должна мне. Я не хочу так. Но как же чертовски сложно отпустить.

И чувственный поцелуй в шею, боже мой. Как у него так получается. Это что-то нереальное. Мой мозг полностью затуманивается, а тело хочет еще. Жестче и сильнее.

Он целует именно так, как я хочу, но тут же все заканчивается. Он резко отпускает и усаживает меня в машину. Тело стонет от неудовлетворенности.

– Отвезу домой, - повторяет снова, когда оказывается за рулем.

Мне кажется, он себе это говорит, а не мне.

Меня затапливает волной необъяснимой нежности. Теперь я точно знаю, еще отчетливее, чем когда-либо раньше, хочу только с ним. Я приняла правильное решение.

Он ведет машину и смотрит на дорогу, я же наблюдаю за ним из-под полуопущенных век. Меня не отпускает. Не становится легче. Тянет к нему неимоверно. И я уверена, что алкоголь тут ни при чем.

Возможно он уловил какой-то привкус на моих губах, но не знает, что я не пила толком. Я отдаю себе отчет в том, что делаю.

Не полностью, конечно. Рядом с ним все переворачивается с ног на голову. Но точно знаю, что не буду жалеть ни секунды, что бы не случилось потом.

Мне вдруг хочется, чтобы он узнал об этом.

– Матвей, я не пьяная, - говорю ему.

– Хочу, чтобы ты знал. Выпила не больше пары глотков. Я хорошо соображаю. Точнее плохо. Ни о чем и ни о ком не могу думать, кроме тебя. Но это не из-за алкоголя. Так что, если это так важно для тебя, я полностью отдаю отчет своим словам.

Его руки сжимаются на руле сильнее.

Но мы уже около моего дома.

Приезжаем так быстро. Я даже не успела уловить момент, когда завернули на нашу улицу. Но вот уже машина замирает и нам пора выходить.

Матвей медлит секунду, но потом решительно выходит из машины. Огибает ее и помогает выбраться мне.

Обнимает за талию, и мы идем к подъезду. Неужели на этом все закончится?

Параллельно замечаю, что окна кухни темны. Странно. Мама обычно не ложится спать, пока меня не дождется. Если она, конечно, сама дома. А если ее нет?

Дрожащими пальцами набираю код, и в этот момент звонит мой телефон. Пока Матвей тянет на себя дверь, пропуская вперед, отвечаю на вызов.

– Да, мам.

– Полиш, не слишком поздно звоню?

– Нет, конечно.

Мы поднимаемся по лестнице, и я достаю ключ. Матвей, я уверена, слышит каждое слово разговора.

– А я все еще у тети Любы. Мы тут что-то засиделись. И я подумала, может я у нее переночую? Чтобы в ночь не ехать. А от нее уже сразу на работу, так даже ближе получится.

– Да, конечно, делай как тебе удобнее.

Вставляю ключ в замок и открываю дверь, попадая в замочную скважину только со второго раза.

– Миша уже пришел? Он говорил, что будет у Петеньки.

Квартира тонет в темноте, из глубины также не раздается ни звука.

– Мам, минуту.

Быстро сбрасываю обувь и добегаю до Мишкиной комнаты.

– Его еще нет.

Быстро проверяю сообщения. Есть входящее от Мишки. Отправлено пятнадцать минут назад, а я пропустила.

– Мам, он написал, что все еще у Петьки, просит остаться у него. За учебниками зайдет утром. Наверное, и тебе такое же прислал.

Одновременно с этим набираю брату «ок».

– Ой, а я и не читаю. Должно быть, опять в свою игру играют. Хорошо, я ему сейчас отвечу. Лишь бы до утра не засиделись, а легли все же спать.

– Да, давай.

Отключаюсь и замираю.

Знаю, что не закрыла за собой дверь и не слышала, чтобы это сделал Матвей.

Медленно разворачиваюсь.

Коридор по-прежнему тонет в темноте.

Но света, что пробивается через открытую дверь моей комнаты, и из кухни достаточно, чтобы разглядеть очертания фигуры Матвея и его лица. Сейчас оно словно высечено из камня, а глаза горят.