— Нет… я не согласна! Слышите, я не согласна вот так, в расцвете сил уходить… — кричала я, надрывая связки, но мой рот лишь беззвучно открывался. — Максим, спаси меня… — слеза отказывалась падать на щёку, повиснув на реснице. — Пожалуйста, хоть кто-нибудь, я замерзаю…

— Руку! Да давай же руку! — кто-то пытался докричаться до меня в темноте. — Валери, дракон тебя за ногу, руку дай, время уходит, ещё мгновение — и я не смогу тебя вытащить из этой тьмы. Да услышь ты меня один единственный раз! — взмолился неизвестный.

Я, словно разрывая плотную вату, потянулась к голосу. Что-то холодное, острое ухватило мои пальцы, затем перебралось по руке на плечо и позвоночник. Мой рот открылся в немом крике. Боль пронзила спину, я распахнула глаза и тут же зажмурилась, яркое солнце светило в глаза. Никакой реки и в помине не было, мою щёку обожгла сильная боль.

— Ой! За что? — из горла вырвался хрип.

— Пришли в себя, милая моя Валери, — морщинистая мягкая ладонь погладила место удара. — Как же я испугалась, когда вы исчезли из поместья. Что случилось? Вас кто-то обидел? — женщина выразительно посмотрела на мои голые плечи. Я проследила за её взглядом. Шикарное бальное платье или то, что от него осталось, висело лоскутами. Медленно попыталась пошевелиться, спину вновь пронзила острая боль, пришлось сжать зубы, чтобы не закричать в голос, но громкий стон всё же не удалось удержать внутри. — Потерпи, милая, потерпи, сейчас Прохор прибежит, мы тебя быстро доставим домой.

— Вы кто? — превозмогая боль, у меня получилось приподняться на локтях и осмотреться. Вдалеке на холме возвышался то ли невысокий замок, то ли двухэтажный дом с башенками. Перед глазами всё плыло. — Мы в Германии?

Женщина удивлённо проследила за моим взглядом, охнула и произнесла:

— Что ж вы так неудачно поднялись. Тело-то прикрыть нужно, грудь видно, — причитая, она сняла с себя широкий расписной платок и накинула мне на плечи. — В Росси, барыня, мы в Росси. Совсем плоха, не узнаёте мест, где живёте? Неужели думаете, что в такой глуши немчура поселится? А на холме — это же помещик Дурнов от богатства дуреет, захотелось ему дом, как у заграничных господ, — голос служанки доносился словно издалека. — Сейчас Прошка прибежит, доставим вас в мягкую постельку, да за дохтором пошлём. Быстро он вас подлечит. Эх, почему вы такая слабенькая с детства, только на вас одну дохтор и работает. Все же сами излечиваются.

Я совсем ушла в свои мысли, и почти не слышала последних слов.

«Почему Росси, а не Россия? Какая барыня? Неужели я погибла в своём мире и попала в чужой? Тело? Моё ли это тело? Нет, раз женщина называет меня Валери, значит я в чужом теле, тогда где хозяйка?» — я резко оглянулась, будто бы та могла стоять рядом, охнула от боли и повалилась обратно в траву.

— А я говорила, барыня, что не стоит одной идти к этому варвару, вон оно что получилось-то, ну, живы остались и уже хорошо, — вновь ворвался заботливо-постанывающий голос старушки.

— Да, не стоило, — мои мысли вернулись к утренней встрече с Максимом, на глаза навернулись слёзы, я проглотила рвущийся крик и зажмурилась, так мне стало жалко себя.

— Телегу не нашёл, крестьяне последнюю в поле забрали, — в нашу сторону нёсся огромный детина, размахивая руками. — Сено заготавливают, уф-ф, — попытался отдышаться тот, сложившись пополам, золотые кудри встретились с зелёной травой.

— Ха, как же забрали, да спрятали они её, лишь бы этот двухметровый балбес хозяйку обратно подольше не привозил, — за спиной, в области шеи раздался тихий смеющийся голос.

«Только не кричать, только не кричать», — как мантру повторяла про себя, округлив глаза. Похоже, ни прибежавший Прошка, ни заботливая бабушка-наседка не услышали того голоса, что вытащил меня из тьмы.

— Барыня, вы уж не обессудьте, что мне придётся нести ваше тело… вас на руках, — парень мялся возле меня, поглядывая на бабульку. — Не отправляйте к столбу на порку, если вдруг моя рука заденет ваше плечо или…

— Остолоп! Хватит плакаться на судьбу, не видишь — госпоже Валери плохо, ранена она, пошевелиться нормально не может. А если и отправит на порку, то так тому и быть, не привыкать тебе поди… Сколько раз там был? — морщинистые руки завязали платок, на моей спине, чтобы не упал.

— Последний раз уж очень больно было, вас-то матушка никогда не порют, — парень отхватил от женщины увесистый подзатыльник, почесал спину и, наконец, поднял меня на руки.

Глава 3. Что опять произошло с моей самой любимой пациенткой?

Два больших глаза с вертикальными зрачками следили за происходящим на поляне издалека с опушки леса. Листва густых крон и спутанных между собой кустов хорошо скрывали его присутствие. Пусть до лакомой девицы было саженей сорок, но большие, подрагивающие уши всё прекрасно слышали. Существо злилось, как не вовремя мимо проходил этот мохнатый варвар. Он ещё отомстит и ему, и всей деревне. И уж точно поимеет, а потом разорвёт эту слабую гордячку, что посмела ему отказать! И эту старуху разорвёт, и дурака Прошку, что так бережно прижимает к себе нежное, белое тело хозяйки, укутанное в цветастый платок. Как ему хотелось забрать свою добычу обратно, накрутить эти длинные распущенные густые волосы на кулак и впиться в тонкое, трепещущее горло.

Он долго, не двигаясь, смотрел вслед удаляющейся троице. И смог пошевелиться лишь, когда те совсем скрылись за горизонтом.

*****

— Да неси же аккуратно, остолоп! Не видишь, барыне плохо, — тихо ворчала пожилая женщина, то и дело поправляя платок на моих плечах и отгоняя назойливых насекомых от лица.

Тихие стоны срывались с моих губ. Я была уверена, что спину жжёт из-за того, кто вытащил меня из темноты. Я каждой клеточкой чувствовала, что он где-то притаился в области шеи.