После такого заявления, минуты две царила полная тишина. Дядя Игнат блестя глазами, сердито сопел носом, сдерживая себя от ругательств, а то и от попытки наказания зарвавшегося племянника. Теперь он не сомневался, что над ним жестоко шутят. Или попросту издеваются.

Потому и начал с присвистом:

— Тебе сколько лет, щенок?!.. Что ты себе позволяешь?!..

— Ох, дядя Игнат! Какой же ты недоверчивый! — воскликнул Киллайд, одновременно посылая на собеседника волну успокоения. — Но я тебя хоть раз в жизни обманывал?..

— Было! — вскипел инвалид. — Когда с моими спиногрызами мои костыли куда-то спрятал! А потом клялся, что не знаешь!

— У-у-у! — рассмеялся парень, — Ты бы ещё вспомнил, как я четырёхлетний у тебя папиросы стащил! Ха-ха! — и тут же резко посерьёзнел: — А чтобы не быть голословным, мы с тобой прямо сегодня, прямо сейчас, пойдём и откопаем самый ближайший клад. Этот тот, который из «мелких». До него всего десять минут пехом.

И опять дядька пялился на племянника выпученными глазами, не в силах понять:

— Как это?.. Где это?..

Пришлось объяснять:

— Хутор этот раньше принадлежал леснику графа Воронцова. То есть деду твоей уважаемой супруги. А дорога — идёт дальше в лес, хоть и заросла вконец, и доходит через восемьсот метров до бывшей охотничьей заимки. Вот там управляющий графа и спрятал в 17-ом году фамильные драгоценности Воронцовых. Ну и сам почти сразу погиб после того. Но… некое с планом письмецо для потомков оставил, оно и попало, скажем так, в мои руки. И мы с тобой сейчас это буржуинское добро на пользу нашим начинаниям и реквизируем.

Говорить, что клад нашли в ХХI веке во время прокладки линии электропередач, Киллайд и не подумал. Хватит пока и ссылки на некое письмо.

Конечно, после таких конкретных слов, Игнат Павлович сомневаться не перестал. Но понимал, как человек действия, что проверить — много времени не займёт. А потому скомандовал, срываясь с места:

— Пошли! — уже на ходу угрожая: — Ну, Санька, если чего… напутал, берегись!

Под этот гневный настрой, надавал кучу заданий детям и супруге, которая уже накрыла фактически стол, и начала вопрошать, куда это они намыливаются. За что и получила в ответ неразборчивое рычание. Но в остальном семейство всё-таки отличалось повышенной дисциплинированностью. Поэтому жена и дети за отцом следом в лес не подались а, превозмогая жгучее любопытство, приступили к выполнению розданных указаний. А ушедшие, уже в дальнем сарае, незаметно для семейства, прихватили с собой лопату, лом и топор. Правда, нести инструменты было доверено самому молодому из них.

Действительно, шли минут десять, несмотря на инвалидность главного хуторянина и на загруженность знатока кладов. И уже на месте, стали внимательно осматриваться. Если честно, то Киллайд мог сразу подвести Игната Шульгу к нужной точке. Но он минут пять походил с умным видом, осматривая остатки фундамента, нашёл некий, определённый угол, отсчитал от него десяток шагов и упёрся в огромный, хорошо разросшийся куст бирючины. Ну и скомандовал:

— Подрезаем корни вон с той стороны, потом заваливаем куст в эту сторону. Внизу должен быть люк. Или что-то подобное…

Ещё минут десять и куст поднят. А уже потом, с помощью лома и лопаты пришлось повозиться с квадратной крышкой, сделанной из дубовых плах, обитых почти не проржавевшим железом. Ну и когда открыли, вспотевший от переживаний Игнат, глядя на уходящие в темень крутые ступеньки, стал заговариваться:

— Неужели?!.. И кто ж мог подумать, а?!.. Темно-то как!.. Совсем рядом с хутором?.. Ни свечку не взяли, ни фонаря… И откуда это письмецо у тебя оказалось-то?.. А ведь миноискатель нашёл бы!.. Ох, как хитро!..

— Есть фонарик, случайно прихватил, — аккуратно ступая на первую ступеньку, похвастался Александр. — Как знал, что пригодится! И ты это… дядь, аккуратнее, с ногой-то. Не спеши!

А сам стал шустро спускаться, словно делал это здесь по десять раз на дню. Игнат Павлович прислушался к совету, торопиться не стал, не с его протезом лихость показывать. Придерживался руками, проверял прочность каждой ступеньки, всё больше присматриваясь к внутренностям внушительного подвала, по стенам которого метался дрожащий свет фонаря. Но на пол пути, он чуть разрыв сердца не получил после громкого стука и болезненного вскрика племянника.

В тот же момент свет погас.

— Чёрные дыры! — тут же раздался досадующий возглас парня.

— Что случилось? — бесполезно всматриваясь в глухую темень, волновался дядька.

— Крышка прогнила возле петель, — последовали объяснения. — Свалилась. Мне руку прищемила… Фонарь упал… Где же он?.. Ага! Нащупал! Сейчас…

Средство освещения не пострадало, и вновь в подвале стало что-то просматриваться. Тем более что луч уже конкретно освещал низ лестницы, дабы облегчить спуск инвалиду. Чуть позже, уже два искателя кладов стояли возле громадного сундука и с разными эмоциями рассматривали его содержимое.