– А что не ссылка? Целый месяц дома родного не увидим! – отозвался ему в тон Елисей.

– Так ты ж сам ныл, что в лагерь хочешь, - резонно заметила Кира, взглянув в зеркале заднего вида на детей. – Всю зиму и весну вопил, что без лагеря спортивного - жизнь не мила, хватит меня в клетке держать.

– Что теперь поныть нельзя? – заворчал Елисей, насупившись. – Вообще у меня помутнение разума было.

– Сейчас помутнится к бабушке на дачу отправлю! Будешь там три месяца воинскую повинность на грядке с помидорами исполнять, - рявкнул Паша, трогаясь с места и перестраиваясь в дороге.

– Не, пап, давай его таки сдадим куда-нибудь. А мне новенького брата подберем, модифицированного, с мозгами, - снова подала голос Настя.

– Настя, - строгий голос матери заставил девочку фыркнуть громко и показательно.

– Да сам через неделю заноешь, что сына родного не видишь совсем, – отозвался тут же Елисей, игнорируя шиканья матери. – Нечего мне картошкой в поле угрожать, чай мы в свободной стране живем, у детей есть права!

– Ремнем твои права прописать надо было, умник!

– Вот значит, как, сразу в крайности, да? Отец еще!

– Грр, вот попробуй только позвонить и начать клянчить, чтоб приехали, привезли чего. Не приеду, сиди до конца смены, - огрызнулся Паша в ответ.

– И не буду!

– И не надо!

– Ну и все.

– Да, пожалуйста.

– Ладно!

– Ладно! – гаркнули одновременно и снова тишина наступила в салоне, прерываемая лишь тихим хрюканьем свинок в наушниках Антона. Настя ткнула брата локтем в бок, заставив оторваться от игры и тот стянув наушник, озадаченно огляделся.

– Че уже разругались? Выехали только полчаса назад, - хмыкнул весело, Кира же прыснула от смеха, а Настя громко заворчала:

– Каждый год одно и тоже. Всю дорогу ругаются, хоть бы раз в тишине доехали.

– Это сбрасывание стресса, - зевнул Антон и девочка закатила глаза.

– Еще один брат с багом. Мам, чего вы их таких бракованных то наделали? В какой момент прошивка в их мозгу сбой дала?

– Ща договоришься, вирус залетевший из ниоткуда, снесу к чертям, - вяло рыкнул Антон, игнорируя шипение сестры рядом, заведшейся от одного только факта, что ей возразили.

– Че сказал?!

– А ну тихо! – голос Паши заставил детей примолкнуть, сам же Кенар хмуро глянул на свое семейство, потом взгляд метнулся к старшему, старательно сопящего в углу. – Лисеныш, придвинься.

– Чего? – отозвался недовольно, но уже не агрессивно, заинтересованно наклонившись к отцу, вытягивая шею, вглядываясь в следующий впереди и сбоку поток машин туда, куда показывал его отец.

– Смотри чего, - кивнул Павел, ткнув пальцем в раритетный каделак, зеленые глаза распахнулись от восторга, а рядом сидящие брат с сестрой заворчали:

– Каждый раз одно и тоже. Поссорились через три минуты помирились. Чего вообще ссорились?

Оставшийся путь до автовокзала прошел в мирной беседе без склоков и ссор. Едва выбрались из машины, каждый прильнул к родителю, покосившись на собравшуюся приличную толпу из взрослых и детей у большого двухъярусного синего автобуса, на автоматическом управлении без участия водителя за редким исключением. Он-то и должен был отвезти их всех в спортивный лагерь, находящегося в Подмосковье подальше от городской суеты и пыли.

– Конфеток привези, там вечно не додают. И Настя все сжирает, троглодит, - проговорил Елисей, выпутываясь из рук отца.

– Чего за слова такие про сестру родную? – шлепнул легкий подзатыльник сыну Паша, обнимая дочь, показавшую брату язык.

– Врет он все, сам сожрал, - задрала нос, в отличие от Антона с Елисеем не спеша расставаться с родителями. Антон заворочался, когда Кира в очередной поцеловала того в щеку.

– Ну маа, я уже взрослый. Чего за нежности, - бурчал, но не особо ретиво вырывался, скорее так. Для виду. Как и Елисей, обнявший Киру в ответ.

– Четыре недели не увижу, - произнесла она непримиримо, продолжая их обнимать. – Мать имеет право скучать, нечего тут характер показывать.

– А Тасмановы где? – оглянулся Паша, смотря на время, отпуская Настю. Услышав знакомое имя, девчонка навострила уши, цепко осматриваясь, пока не уцепила светлые макушки, выбиравшиеся из машины неподалеку.

– Ага! – заорала радостно, помчавшись к ним раньше всей остальной семьи. – Блондинчик, стой на месте, - бросаясь на Марка точно обезьянка на пальму, повиснув на нем. Паша засопел от недовольства, Елисей фыркнул, Антон хмыкнул, а Кира с Раисой весело переглянулись.