Пещера была пуста. Земляные стены и потолок, обвитые паутиной тонких корней, выступающие крепежные брусья, заполненное водой углубление в полу, из которого змеилась узкая влажная дорожка. Внутри он нашел грубое деревянное распятье и подумал, что последний обитатель пещеры покинул свое пристанище много-много лет назад. Он удивился интуиции женщины, потом обрадовался, что послушал ее и не ушел, и только потом осознал, что в эту подземную пещеру не проникла радиация.

Он вырубил ступени в мягком грунте, позволив себе всего два перерыва для отдыха. Оставалось лишь пробить верхнюю корку спекшейся почвы. Он уже знал, как это сделать.

Женщина легла и протянула ему сверху пластиковую бутылку с водой.

– Попей. У тебя могут начаться судороги.

– Потом, – ответил он. – И ты потерпи, если можешь. Здесь есть вода. Живая родниковая вода.

– Ты устал. Дай мне топор, я буду долбить сверху.

– Нет. Дай мне ружье.

Удивление… Сомнение… Тревога… Но она беспрекословно протянула ружье. А он привычно легко прочитал мысли в ее глазах. Если пуля не пробьет двадцатисантиметровую корку, он не сможет подняться наверх – там просто не за что ухватиться. Ну и что? Зато она сможет спуститься. Они навсегда останутся здесь, в своем новом доме… А потом она подумала о зародившейся в ней жизни.

– Здесь есть родник, – повторил он. – Отойди подальше. Я скоро закончу.

Он поднял ружье, упер приклад в бедро. Грохот выстрела заметался между стенками расщелины и слегка оглушил. Фонтаном взметнулась пыль. Черная корка покрылась трещинами, большой кусок отломился и скатился вниз по свежевырубленным ступеням.

Теперь дело пошло быстро. Работая попеременно, они выровняли зазубрины и сколы. Женщина спустилась, он посторонился, пропуская ее внутрь пещеры, к воде, но она перешагнула через сочащуюся скважину и уставилась во все глаза на распятье. Упала на колени, обхватила его руками и замерла. Он услышал прерывистый шепот женщины, присел рядом и зачерпнул воду в ладони. Вода была холодная и очень вкусная, она ударила в голову, подобно крепкому напитку. А женщина все шептала и шептала, всхлипывала без слез, издавая похожие на икоту звуки.

Он отполз в сторону, привалился спиной к стене, вытянул ноги и усмехнулся. У них был топор, спички, ружье с четырьмя патронами. Теперь патронов осталось три, зато появился дом и чистая вода. Они вполне могли претендовать на звание самых богатых людей среди выживших на Земле.

К вечеру плотные, насыщенные угольной пылью тучи приподнялись и оторвались от горизонта, открыв блекло-серую полосу неба. В образовавшуюся щель пролилось заходящее солнце. Сначала оно растеклось бордовой лужей по нижнему краю туч, потом свесилось неровной каплей и упало на землю. Равнина, похожая на огромный каток, залитый черным льдом, впитала свет и потемнела. А солнце, на несколько секунд принявшее обычную круглую форму, снова расплывалось вширь и проваливалось все глубже и глубже, пока от него не осталось небольшое красное пятно, вспыхнувшее напоследок ярким лучом. Волна матового мерцания хлынула от горизонта, обсидиановая поверхность равнины встрепенулась, замерла и слилась с небом.

В черной темноте ночи остался человек, слабо подсвеченный всполохами невидимого костра. Еще какое-то время он стоял неподвижно, как будто ожидая, что солнце вернется и хотя бы на миг выхватит черную равнину из мрака. Потом зябко передернул плечами и отвернулся.

Тусклый свет костра упал на его лицо – худое и изможденное, с глубокими морщинами, рассекающими щеки и прячущимися под неровно подрезанной седой бородой. Он стоял на краю неглубокой расщелины, на дне которой рубиновыми бусинками поблескивали капли влаги. Мужчина вспомнил вкус родниковой воды, и ему сразу захотелось пить.

Он спустился вниз, придерживаясь за торчащие из земли корни. У входа в пещеру горел костер, языки пламени перебегали по массивному, короткому замшелому брусу. Женщина сидела на земляном полу, сложив ладони на животе, и задумчиво глядела на огонь. Рядом с ней лежало распятье.

Она оторвала взгляд от огня и протянула ему горсть мелких коричневатых клубней.

– Смотри – это земляная груша! Она растет прямо на потолке, все корни усеяны! – Женщина кивнула на распятье, ее лицо засветилось признательностью. – Он дал нам дом, воду и еду. Я думаю, что смогу…

Мужчина коснулся ее лба, провел рукой по волосам.

– Конечно. Ты сможешь.

Он опять догадалась, о чем она думает, потому что с тех пор, как узнал, что в ней шевельнулась новая жизнь, сам не мог не думать об этом.

– Я видела, какими они бывают, – глухо произнесла она.

– Да, ты рассказывала. Сейчас об этом лучше не вспоминать. Забыть – и все.

– Он был такой ужасный. Наверное, хорошо, что мать его не застала.

– Все обойдется, – сказал он. Просто, чтобы что-нибудь сказать.

Женщина порывисто схватила распятье, положила его перед собой, наклонилась и зашептала.

Он прошел к роднику и попил. Скважина была небольшой: примерно тридцать сантиметров в диаметре и столько же глубиной. Воды в ней осталось на треть. Утром будет видно, сколько воды прибавилось за ночь.

Он улегся на пол и закрыл глаза. До него доносилось негромкое потрескивание костра, шепот и похожие на икоту сухие всхлипы.

И опять ему приснилось море. Синее, постепенно темнеющее море, в котором тонуло бордовое солнце. Чистое и совершенно спокойное: полный штиль, лишь легкая зыбь накатывала на борт и, шурша, рассыпалась кудрявой пеной. Таким оно было до прихода Конца.