– Да, придется отложить. Скоро рейсы все закроют. Не думай ни о чем, лежи, выздоравливай, а я сейчас тебе чайку горячего принесу. Держись, Тамарочка, у тебя внучка растет, – вздохнув, прошептала Вера Павловна, предчувствуя надвигающуюся беду.

Это было последнее, что подслушала Лиза. Она решила посмотреть свой любимый мультфильм про Золушку и набрала название в google. Ей очень нравилось гостить в Италии у Веры Павловны, но в этот раз все было как-то очень тревожно и неопределенно.

Вера Павловна жила в Риме уже двадцать лет. Она была художницей, выставляла свои картины и для приезжей зарабатывала неплохо. Когда ее муж умер, осталась совсем одна, потому каждый год звала Лизу с Тамарой Петровной к себе в гости. Это был третий раз, когда они приехали к ней в Италию на каникулы. Так, как в Риме, Лиза не проводила время нигде. Это было лучшее место в мире, кроме, конечно, бабушкиного домика с садом под Санкт-Петербургом, куда они вместе ездили летом. Лиза помнила, их с Тамарой Петровной, последнюю прогулку по парку до того, как та заболела. Они вместе зашли в небольшой кукольный магазин, где красивая дама продавала самодельных кукол. Каждая из них была как живая.

– Это очень дорогие игрушки, – сказала бабушка Лизе.

– Ну, пожалуйста, бабуля, купи мне эту в голубом платьице! Обещаю, что буду ее беречь всю жизнь. Посмотри, как она похожа на тебя молодую! Помнишь ту фотографию на нашей полке в гостиной? Ты там такая красивая, с голубыми лентами в волосах и в таком же небесном платье.

– Ох, разорительница ты моя! Умеешь уговаривать, – засмеялась Тамара Петровна, – ну хорошо, куплю я тебе эту куклу. Только теперь до самого учебного года ничего не просить, договорились?

– Конечно, конечно. Спасибо, бабуля! – Лиза радостно захлопала в ладоши и чмокнула бабушку в щеку. Она не могла дождаться, когда же куклу упакуют в коробку. Дома будет возможность пообщаться с этой прелестницей.

Как быстро меняется жизнь! Лиза сидела одна в пустом коридоре больницы. Она наклонилась, подняла с пола свою красавицу, поцеловала ее в лоб и засунула в рюкзак. Лизе было жутко находиться в этом месте, несмотря на то, что люди приветливо улыбались. Они говорили на итальянском. Лиза их не понимала, а лишь кивала или качала головой, показывая рукой на кабинет, куда зашла тетя Вера полчаса назад. Когда ей было шесть лет, она уже видела смерть. Ее родители погибли в автокатастрофе, потому что «кто-то в них врезался». В тот раз, когда они приехали в больницу, она услышала это от мужчины в белом халате, когда он говорил с Тамарой Петровной. У Лизы вдруг появился страх, что бабушку она тоже больше не увидит. Что теперь с ней будет? Из водоворота мрачных мыслей ее вырвала Вера Павловна.

– Лиза, пойдем, доктор посмотрит тебя. Нужно сдать анализы. У меня теперь тебе жить опасно.

– Тетя Вера, а вы останетесь со мной? Одна я не хочу здесь быть. Пожалуйста, скажите, где бабушка, когда она придет за мной?

– Лизонька, – женщина села на корточки перед ребенком и, с трудом сдерживая слезы, медленно заговорила, обдумывая каждое слово. – Лиза, ты уже взрослая, в школу ходишь, мне придется тебе сказать правду, – Вера Павловна тяжело вздохнула, набирая воздух в легкие, – Тамара Петровна не вернется к нам, она теперь на небесах. Ей там хорошо, а мы здесь и должны справиться со всеми трудностями.

Лиза не могла говорить, она даже не дышала, чтобы переварить услышанное. Неужели она осталась одна? Что теперь будет?

– Пойдем дорогая!

Все было как в тумане. Вера Павловна потянула девочку за руку, и они пошли вслед за медсестрой в белом халате. У них брали кровь по очереди, потом разделили. Когда Лизу привели в отдельное помещение, она поняла, что осталась в полном одиночестве. Достав из рюкзака свою куклу, так похожую на бабушку в молодости, обняла ее и тихо заплакала, пока не уснула в ожидании своей участи.

До сегодняшнего дня Кристоф знал о себе все, как ему казалось. Его родители познакомились на педагогической конференции в Варшаве и уже через полгода поженились. Отец был доктором экономики, а мать работала рядовым методистом в университете. Она родилась в Варшаве и гордилась своим польским происхождением. Отец был русским немцем, хотя жил в Америке. Так уж вышло, что во время Второй мировой войны дед Кристофа влюбился в русскую учительницу, его бабушку. Они, скромно отметив свадьбу, сразу эмигрировали в США. Детали этого романа не были известны профессору, да он и не задавался подобными вопросами. Детство Кристофа прошло в Нью-Йорке и ничем особенным не отличалось. Хотя, в младшей школе его дубасили более сильные ребята, завидуя тому, что он всегда знал ответы на вопросы учителей. Мальчик не понимал, как выжить в школе, будучи адекватным. Часто возвращался домой битым, но однажды дал сдачи, и это стало переломным моментом. Задирать словами продолжали, но с кулаками уже не лезли. Можно сказать, что такой расклад вполне устраивал Кристофа. С мамой ему повезло. Хотя, она была, на его взгляд, слишком оптимистична. Однако любила Кристофа без памяти, и прививала сыну страсть к чтению с детства. Книги стали его лучшими друзьями. Кристоф много учился, потому что хотел разобраться в том, как все устроено в этом мире. Неутолимая жажда знаний всегда направляла его пытливый ум к неизведанному. Среднюю школу он закончил экстерном. Многих детей шлепали, побуждая к учебе, и насилие по отношению к отпрыскам было нормой того времени, но отец Кристофа никогда его не трогал, хотя был весьма строг в воспитании. Папа стал для ребенка примером ответственности. Будучи мальчиком, Кристоф знал, что мужчина должен защищать и покровительствовать своей семье, когда женится и заведет детей, а затем «необходимо распространить влияние на общество и помогать по всем фронтам» – так говорил его отец.

Школу Кристоф закончил в 14 лет, а университет в 20. Он стал магистром. Затем через два года доктором экономики и философии, параллельно защитив две докторские диссертации. Профессорскую степень Кристоф получил, когда ему исполнилось 22 года. После Алии Сабур, которая вошла в книгу рекордов Гиннесса в 19-ти летнем возрасте, он стал самым молодым профессором в мире.

Из долговязого, тощего, прыщавого подростка, парень превратился в высокого, харизматичного юношу, с темно каштановыми волосами и глубокими карими глазами. Девушки стали чаще обращать на него внимание. Кристофу же было сложно осознать, что гадкий утенок в прошлом. Если раньше ни одна девочка не хотела пойти с ним в кино, то сейчас, вероятнее всего, каждая, кого он пригласит, дала бы согласие. Тень прошлого не отпускала, потому профессор загружал себя работой и наукой, не желая больше получать отказы. Так он избегал сердечных потрясений.