Потом Виолетту сморил крепкий и глубокий сон.

Проснулась она от непонятных звуков. Звуки странные, голоса грубые, издавали их явно мужчины, несколько поочередно. Иногда слышны были короткие непонятные команды, иногда лязг металла. Виолетта приподнялась на локте, поймала на себе взгляд девочки подростка, Заира тоже уже не спала.

– Что это?

– Они тренируются, каждый день это делают. Выйди, посмотри, тебе интересно будет.

Виолетта поднялась, штаны и рубаху натянула, носки тонкие вместо портянок на ноги разбитые одела, сапоги обула, из палатки вышла. Солнце только начинало подниматься вдалеке, за барханами. Впереди два огромных черных морока на задних лапах сидят, за мужчинами наблюдают внимательно. Мика тоже возле входа стоит, вперед смотрит сосредоточенно.

– Не бойся, мороки не тронут.

Не оборачиваясь, сказал он девушке. Неподалеку и вправду мужчины в серых одеждах тренируются. Одни боролись, приемы отрабатывали, потом пары менялись. Другие с ножами работать учились, третьи с автоматами холостили – изготовки для стрельбы разные занимали, перезарядку отрабатывали из разных положений: магазин отсоединить, в подсумок убрать, новый достать, примкнуть, затвор перезарядить. С краю высокий человек, вокруг него трое молодых худощавых мужчины, он на голову выше них. Все с ножами против высокого – нападают. Выпад, секущий удар, перехват, подкат. Высокий как змей вертится, никто достать его не может, как песок, ветром гонимый, их обтекает. Подсечка – один из троих на песке. Уход, нырок, удар в живот – еще один на песке. Уход в сторону, руку перехватил, через себя бросок – третий тоже повержен. Высокий выпрямился, что-то троим, сказал, в сторону палатки посмотрел, нож убрал, сюда идет.

– Проснулись уже, как спалось?

– Замечательно отдохнули. К вам можно?

Ответил быстро Мика. Высокий вместо ответа парня по правому плечу легонько хлопнул, тот ойкнул, от боли скривился.

– Плечо сначала восстанови, нам дело предстоит, серьезнее любой тренировки, ты там нужнее.

– Восстановлю, все хорошо будет. Виолетта с тобой поговорить хотела.

Вдруг неожиданно, даже для самой девушки, сказал за нее парень.

– Хорошо, идем в палатку.

– Я наедине, без свидетелей поговорить хотела.

Быстро бросила девушка. Высокий посмотрел на нее внимательно, не понять, о чем думает сейчас. Кивнул.

– Идем.

За палатку зашли, мороки за ними поднялись, высокий им жестом команду здесь остаться дал, послушались. С девушкой за бархан зашли – солнце на желтом блюде перед ними впереди лежит, жаром своим обжигает.

– Я пришла… Понимаешь… Мне помощь нужна…

Слова в горле застряют, не знает, как сказать. Столько раз она эту встречу себе представляла, сотню раз мысленно уже просьбу свою высказала, умоляла, требовала, просила, рыдала, кричала. А сейчас слова горло покидать отказываются. В прошлой жизни говорила много, о разном, со всеми, любого разговорить могла, к любому подход найти, и где это все? Нет уже ничего, жизни той нет, и этого умения нет, та женщина слаба была, унижаясь перед каждым, помощи искала. Женщины той нет – она другая теперь. Сейчас она заново родилась, а эта новая Виолетта, другая совсем – теперь она не будет унижения терпеть, своего требуя, сама возьмет, с ценой не считаясь. Но знает ли она сама об этом? Это еще в глубине нее дремлет, видела ли она это уже? Странник рядом стоит, вперед на блюдо со светилом желтым смотрит.

– Я знаю, зачем ты здесь. Разве денег оказалось недостаточно, чтобы проблему твою решить?

– Нет. Сан сен Гор пробовал помочь – поздно.

Шепотом ответила девушка, слезы на глазах выступили, по лицу потекли, на горячий песок упали.

– Почему?

– Дочь за сына Станового посватана, сына моего он бастардом своим объявил, и год назад на воспитание воинам отдал – не продаст он их.

– Что же ты от меня хочешь?

– Ты все можешь, я знаю, я видела! Верни мне моих детей.

– Виолетта, ты видела людей в лагере?

Девушка опешила, от вопроса – при чем здесь эти люди?

– Да.

– Как, по-твоему, зачем они здесь?

– Ты их сюда привел?

– Под дулом автомата привел?

– Нет, я не так сказать хотела – они за тобой следуют.

– Для чего?

– Чтобы отомстить.

– Зачем им мстить, человеку, которого многие из них даже не видели никогда в жизни?

– Ну, может, тогда… Я не знаю.

Растерянно проговорила она и осеклась.

– Они здесь для другого дела – ради тех, кто их в Ковчеге ждет, ради тех, кто в клетках Атолла томится, ради тех, кого в рабстве становики держат, ради тех, кого на улицах полуночники вешают. И ты меня сейчас просишь, сказать им, что мы должны забыть обо всех других и за твоими детьми на закат отправиться?

– Я…

Девушка не смогла договорить, слезы неудержимым потоком хлынули из глаз, она обхватила живот руками, на колени вниз упала, громко в голос разрыдалась. Странник спокойно присел рядом на песок, подобрав под себя ноги, по-прежнему продолжая на восход смотреть.

– Какую цену ты готова заплатить за две эти жизни?

Спокойно спросил он.

– Проси что хочешь, я согласна на все.

Провыла в ответ девушка.

– Я не спрашиваю о том, что ты готова отдать, я спрашиваю о том, что ты готова забрать.

– Я тебя не понимаю.

Девушка замерла на месте, рыдать перестала, на мужчину смотрит внимательно, всхлипывает коротко иногда.

– Ты должна понимать, какой ценой будет добыта свобода твоим детям – то, что нельзя купить, обычно берут силой. Ты видела, на что я способен, видела мои методы, взять, что нужно мне. Представляешь, что будет там? Ты готова забрать несколько десятков, а может и сотен невинных жизней, чтобы вернуть себе всего две взамен?