— Ты знаешь, что это маска, да?

— Не мог бы ты перестать повторять то, что я говорю?

— Знаешь, как это эйфорично забраться тебе под кожу, Холодное Сердце?

— Откуда, черт возьми, мне это знать?

— Вот именно. — он усмехается, протягивая руку, чтобы ущипнуть меня за щеку. — Ты бы видела, как они становятся красными. Я так сильно на тебя влияю?

Я уклоняюсь от его прикосновения.

— Скорее, ты меня бесишь.

— Можешь лгать мне сколько угодно, милая. Но ты думаешь, что это хорошая идея лгать себе?

— Может, мы все лжем самим себе. — я повторяю его жест и опираюсь на свою ладонь. Это способ обезоружить его, заставить поверить, что он добирается до меня. — Ты тоже все время носишь маску.

— Маску, а?

— Что? Станешь отрицать, что показываешь миру просчитанный образ того, кем ты хочешь, чтобы все тебя считали?

— Это идет вместе с фамилией. — он подмигивает. — Я не могу быть вечно плачущим, эмоциональным беспорядком, если собираюсь стать лидером.

Я сосредотачиваюсь на нем. Как бы, по-настоящему сосредотачиваюсь на нем. Не на мудаке Эйдене, короле школы или нападающем Элиты, а на другом Эйдене. На Эйдене Кинге. На наследнике King Enterprises.

Если он такой зрелый в этом возрасте и точно знает, как себя вести и что делать для своей руководящей должности, то, должно быть, в детстве на него оказывалось большое давление.

Социопатами становятся.

Моя спина дергается от этой мысли. Переживал ли он.. надругательства? Не то чтобы это оправдывало его поступки — и продолжает оправдывать — по отношению ко мне, но это могло бы собрать некоторые кусочки головоломки воедино.

Я делаю глоток воды.

— Твой отец был строг с тобой?

— Ни один из моих родителей не издевался надо мной, если ты об этом думаешь.

Черт. Я недостаточно гладко высказала свои предположения.

Теперь, когда все раскрыто, ничего не поделаешь.

— Если это не твой отец, то над тобой издевался кто-то другой?

Он пристально смотрит на меня. Тяжело. Энергия, исходящая от него, становится туманной и удушающей.

Если бы его глаза были руками, он бы уже задушил меня до смерти.

Официантка подходит к нашему столику, прерывая этот момент.

— Минеральной воды, пожалуйста, — говорю я.

— Вареные яйца. Бекон. Большой протеиновый коктейль. — Эйден перечисляет, не заглядывая в меню. — И вегетарианский

завтрак с нулевым содержанием жирных кислот.

Мои губы приоткрываются. Я собиралась спросить, есть ли у них меню завтрака без жирных кислот, так как в большинстве ресторанов их нет.

Официантка записывает наш заказ, кивает и уходит.

Я смотрю на Эйдена.

— Как ты узнал, что я ем только такую пищу?

— Твоя тетя упаковывала вегетарианский обед, и на твоём столе для завтрака лежала специальная пачка печенья без жирных кислот. — он смотрит на меня. — Кроме того, в школе ты ешь свою еду.

— Ты наблюдал за мной в школе?

Он игнорирует мой вопрос и наклоняет голову.

— Почему ты спрашиваешь в кафетерии свою еду?

Я пожимаю плечами.

— Мне не нравится есть в кафетерии.

— Почему нет?

— Вот где издевательства становятся еще хуже.

Он напевает, будто никогда об этом не думал.

Задница.

Мои пальцы играют с соломинками на столе.

— Зачем ты на самом деле привез меня сюда, Эйден?

Он ухмыляется.

— Я тебе уже говорил. На завтрак.

— Хочешь, чтобы я поверила, что у тебя нет скрытых мотивов?

— Я только хочу покормить тебя. — он щиплет меня за правую щеку. — Перестань слишком много думать.

Я отстраняюсь от его прикосновения.

— Это довольно тяжело, когда ты был моим задирой в течение многих лет.

Если он думает, что я проигнорирую слона в комнате, значит, у него на уме другое.

— Я ничего тебе не делал, Холодное Сердце.

— Ты серьезно в это веришь?

— Верю во что?

— Что ты ничего не делал! — мой голос повышается. — Ты подписал мое свидетельство о смерти в первый день. Ты, должно быть, знал, что они нацелятся на меня.

— И почему я должен был это знать?

— Вся чертова школа кланяется тебе. Ты действительно думал, что они оставят меня в покое после того, как так красноречиво объявил, что уничтожишь меня?

Он ухмыляется с садистской усмешкой.