У Эмили, как оказалось, был в знакомых никто иной как Майкл Вурс, и она сделала феноменальное умозаключение, что Ева могла бы поработать с ним над свадебным платьем. Сама Ева до сих пор челюсть с пола поднять не могла: Майкл Вурс – знаменитый модельер – будет шить платье по ее эскизам и с ее же помощью и наставлениями?! Она даже ущипнула себя. Это разве может быть правдой? Неужели зубная фея вспомнила, что не оставила подарок под подушкой двадцать лет назад и решила преподнести его сегодня? Фантастика!

Они вошли в популярный Стейк-хаус между Центральным парком и Мэдисон-Авеню. Метрдотель учтиво поприветствовал и поинтересовался: заказан ли у них столик? Эмили заглянула в зал и улыбнулась.

– Нас уже ждут.

Мужчина кивнул и попросил следовать за ним. Они прошли в уютный светлый зал, заполненный на девяносто девять и девять десятых процентов. Эмили и Ева были последними горошинками в этом набитом стручке. Но в принципе здесь оказалось достаточно приятно. Ева не бывала в этом месте: красное мясо она давно исключила из рациона, а поесть рыбу или морепродукты можно и в менее «хищном» заведении.

Метрдотель вел их к столику у окна – уютно и относительно спокойно. Мужчина за ним сидел вполоборота: широкий разворот плеч, голова сосредоточенно опущена, в руках какая-то папка. Ева нахмурилась. Дорогой синий костюм, темные волосы модно уложены, длинные ухоженные пальцы. Это что, шутка такая?! Зубная фея, очевидно, решила не то, что не дарить ей подарок, она, напротив, собиралась основательно нагадить ей. О, Господи! Неужели жених Шон, мать его, Пристли?! Ну за что? За что!

– Шон, – Эмили легко поцеловала его, когда он поднялся, – познакомься с Евой Кьяри, нашим свадебным агентом!

Ева прочитала про себя «отче наш» и встретилась взглядом с серыми глазами Шона. Грозными, опасными – прямо идеальный шторм. Они оба застыли, не отвечая на приветствие, не протягивая руки.

– Что? – Эмили непонимающе свела брови. – Вы что, знакомы?

– Нет, – Шон первый отреагировал и протянул Еве руку. Пожал крепко, но не сломал и на том спасибо. – Мисс Кьяри напомнила мне одну знакомую. – Он помог устроиться за столом невесте, Еве помог метрдотель.

– Хорошую? – улыбнулась Эмили.

– К сожалению, нет. Крайне неприятную, я бы сказал. Докучливую, наглую аферистку.

– Наша Ева не такая! – воскликнула Эмили.

– Конечно, – с улыбкой согласился Шон, но до глаз она не дошла, а на Еву он вообще бросил предостерегающий взгляд.

Пока Эмили рассказывала жениху, что планирует, Ева, прислушиваясь, сделала заказ: тыквенный суп-пюре и салат с дайконом и печеным сладким картофелем. Она уже обдумывала, как бы технично слиться с этого проекта, как отказаться вести организацию, но не упустить заказ для агентства. Передать Саре – прекрасная идея, но вырисовывалась очень крупная загвоздка: Эмили была воодушевлена! Она не хотела заниматься свадьбой почти год, а сейчас сияла, даже Шон скупо улыбался, когда она сжимала его большую руку.

– Ты бы видел, какие у нее потрясающие эскизы!

– Верю на слово, – сухо ответил Шон.

– Кстати, свадьбу Мэтта и Лорен устраивало «Dream Wedding», в частности, Ева.

– Я только помогала Саре, – начала Ева.

– Не скромничай! – остановила Эмили и, отпив воды в ожидании основного блюда, спросила: – Ева, с чего мы начнем?

Ева мельком взглянула на Шона и решила сосредоточиться на невесте.

– С приглашений, конечно. Они давно уже должны быть у гостей! Кстати, мне нужны будут списки, – она снова посмотрела на Шона. – От вас обоих. Мы работаем с несколькими хорошими дизайнерами. Я вышлю вам несколько макетов приглашений на почту: выберем концепцию и начнем работать. – Ева достала телефон, открыла заметки и деловито поинтересовалась: – Какой у вас любимый цвет?

– Серебристый, – тут же ответила Эмили.

– Зеленый, – бросил Шон, вздернув бровь, когда Ева записала. – Зеленые приглашения? Серьезно?

– Доверьтесь мне, – Ева не удержалась и сказала это, проникновенно заглянув ему в глаза. Кажется, сработало: Шон сжал губы, но комментировать больше не стал. Если бы она в этот момент еще и накрыла его ладонь своей, вероятно, у мистера жениха случился бы эпилептический припадок. Она бы на это посмотрела, но Эмили жалко – ее бы тоже приступ от такой наглости мог накрыть. А она Еве нравилась. Правда нравилась.

Официант принес горячее, хлеб, напитки. Эмили, извинившись, отлучилась. Ева углубилась в изучение тыквенного супа: она как раз насчитала пять сухариков, когда почувствовала жгучий взгляд на лице. Тяжело вздохнула: говорить придется, увы.

– Ева, – мягко произнес Шон, – если ты сейчас исчезнешь, я просто забуду о тебе. Если нет – пеняй на себя.

– Шон, послушай…

– Это ты послушай, сталкерша гребаная. Я не хочу видеть тебя рядом. Не хочу, чтобы ты крутилась возле Эмили, не хочу…