Дверь одной из спален закрылась за влюбленной парочкой – Ева бессильно сжала кулаки, продолжая сверлить взглядом вход в рай. Признаться, она и сама себе удивлялась – никогда ее так сильно не накрывала влюбленность. Обычно это за ней увивались ребята, а сейчас она сама пускала слюни на парня, изводила его вниманием, вот только он совсем не замечал ее.

Дверь резко распахнулась – Ева тут же скрылась за поворотом: все самое интересное внизу – лучше, чтобы ее не видели возле хозяйской спальни. Но голову осторожно высунула: Джуди что-то кокетливо сказала и отправилась, вероятно, в сторону уборной. Проверить чистые ли у нее трусы что ли? Да, Ева к сопернице была безжалостна и беспощадна, поэтому, когда за той захлопнулась дверь, подлетела, дернула ручку – открыто. Тихо вошла, коварно улыбнулась, заметив защиту от детей, нажала на кнопку блокировки и захлопнула дверь. Вряд ли Джуди знает код экстренного открытия. Пускай теперь выбирается!

Ева плохо понимала, зачем Нортонам защита от детей с кодовым замком в ванной комнате, но кто же поймет этих богачей! Да и некогда ей разбираться – Шон, вероятно, уже скучал.

Она неслышно вошла в интимный полумрак спальни. Шон Пристли стоял у открытого окна и курил. Ева замерла, охватывая взглядом его высокую фигуру. Он был без футболки – рельефная спина почти полностью закрывала оконную раму, низкие джинсы подчеркивали тонкую талию и узкие бедра. У Евы в горле пересохло от восторга и осознания происходящего. Вот он: стоит в спальне полуголый и, очевидно, что с Джуди они не в Скрэббл играть собирались, а что она, Ева, может ему предложить? Может ли?..

Возможно, ее мысли были слишком громкими, или просто Шон устал ждать, но он неожиданно повернулся, впечатав в нее грозовой взгляд.

– Привет, – поздоровалась Ева, опираясь спиной на дверь. Сейчас ей как никогда нужна опора и уверенность.

– Привет, – он затушил окурок и прошелся взглядом по длинным голым ногам, но стоять остался на месте. А у Евы сердце забилось где-то в горле: мощная грудь, сильные руки, подтянутый живот. Свет был скудным – один торшер и серебро полной луны, – но татуировку, которая была набита неприлично низко, а расстегнутый ремень джинсов только подчеркивал это, заметила. Крылья. Роскошные темные крылья.

– Скучаешь? – спросила Ева и оттолкнулась от двери, решившись на активные действия.

– Вообще-то, нет, – Шон остро посмотрел на нее и ухмыльнулся. – Ты?.. Напомни, как тебя зовут.

– Ева, – она проглотила обиду: он даже имени ее не запомнил.

– Ева, поезжай домой. Хорошим девочкам пора спать.

Не воспринимает ее всерьез, но она не маленькая, совсем не маленькая!

– А если я плохая девочка? – Она подошла ближе, смело вздернув подбородок.

– Плохая? – вкрадчиво шепнул он, подходя ближе, касаясь острого подбородка пальцами.

От него приятно пахло: немного алкоголем, сигаретным ментолом и туалетной водой. Что-то легкое, цитрусовое, немного сладкое. У Евы голова кругом пошла. Это в комнате так жарко? Или жар исходил от его тела? В ногах разлилась странная слабость, а щеки тут же предательски вспыхнули.

– Детка, я жду кое-кого и, боюсь, ей может не понравиться твое присутствие, так что, – он обошел Еву и распахнул дверь, заливая спальню желтым светом, – прошу. – Шон показательно взмахнул рукой, ожидая ее ухода.

Ева ощутила, как противный комок из обиды и злости оцарапал горло: остаться – значит, навязываться; уйти – проявить слабость. Ее ведь попросту вышвыривали. Она откинула гриву каштановых волос назад и неспешно прошла к выходу, но, поравнявшись с Шоном, сказала:

– Желаю дрянной ночи.

– Взаимно, – улыбнулся он. Ее потуги выглядеть не уязвленной поклонницей, а непробиваемой стервой явно забавляли его.

Домой Ева вернулась в расстроенных чувствах и настроение не изменилось ни к утру, ни днем. Она ходила по супермаркету со списком, составленным матерью, и крутила хвосты морковкам, представляя, что это Джуди. Если бы не она, Шон точно бы влюбился в саму Еву! Печально вздохнув, поставила в корзинку полгаллона молока и услышала знакомый возмущенный голос. Нет, судьба не может быть так жестока. Неужели и здесь Джуди?! Та эмоционально выясняла с кем-то отношения, потом с силой бросила мобильник в сумку, громко фыркнув.

Если у Джуди не было еще одного кавалера, то провинившимся был Шон. Очевидно, вчера ее так и не смогли быстро достать, а когда освободили, то нью-йоркского красавчика уже и след простыл. Интимного рандеву не состоялось!

– Привет, – поздоровалась Ева. Свой выход она не пропустит!

– Привет, – Джуди одарила ее отсутствующим взглядом. Видно, все еще вела диалог с Шоном, да и на сумку посматривала. Ждала звонка? Хотела сама позвонить?

– Классная вчера вечеринка была!

– Да, – кисло согласилась Джуди, – классная.

– А какие парни! – Ева мечтательно закатила глаза и даже облизнулась, как сытая кошка. – Нью-йорский красавчик просто блеск. Мы с ним круто затусили…

– Врешь! – воскликнула Джуди, покраснев, как помидор.

Ева фыркнула и склонилась точно к ее лицу. Она была выше и гордилась этим.

– Дьявольские крылья в паху – это нечто. Да Шон и сам дьявольски хорош. Люцифер из «Сверхъестественного» отдыхает.

– Да пошла ты! – Джуди резко развернулась и выбежала из магазина.

Ева подавила противный внутренний голос, который сиреной вопил, что поступила она плохо, очень плохо. Но ему велено было заткнуться. В любви и на войне все средства хороши! А месть вообще блюдо восхитительно вкусное. Пусть Шон Пристли катится в свой Нью-Йорк со спермотоксикозом!