Постепенно проваливаясь в совершенное безумие, я краем сознания думал о том, что в потере ментальных способностей есть и плюсы. Потому что игра в укрощение строптивой, которую затеяла Доминика, определенно удалась. И я не знаю, насколько ей самой нравился процесс, — если все сейчас происходит с холодным разумом с ее стороны, то я просто не смог бы действовать так, чтобы не вызвать подозрений. Даже учитывая безумное буйство гормонов, доставшееся мне от молодого тела Олега.

Через некоторое время, тяжело дыша, мы лежали на смятых простынях, постепенно приходя в себя. И, успокаивая дыхание, я словно учился заново осознавать действительность.

Доминика пришла в себя и начала действовать первая. Вновь перехватывая инициативу — она гибко выгнулась и перекатилась ближе ко мне. Сначала она целовала меня в губы, потом в шею, пару раз ее язык ввинтился мне в ухо, а после поцелуи уже спускались все ниже и ниже. Причем действовала она опять же в рамках выбранной тактики поведения — явно провоцируя меня на действия. Именно провоцируя — несколько раз, когда я пытался погладить ее по волосам, она мои руки небрежно, показательно небрежно, отбрасывала. В результате чего я уже перехватил ее голову двумя руками — чем вызвал очередное сопротивление, сменившееся поощряющими покорными стонами. Немного смазанными, из-за особенностей проходящего процесса.

Вновь двери в реальность оказались закрыты, и снова мы провалились в настоящее безумие. Всю ночь, раз за разом, на широкой кровати мы, словно два бойца на ринге, то сходились в борьбе, то раскатывались по краям, переводя дыхание и запивая усталость вином.

Доминика каждый раз проявляла активность первая, словно начиная схватку, и каждый раз она проигрывала. Каждый «раунд» начинался тем, что она показательно пыталась меня подчинить, а заканчивался так, что в итоге она свыкалась со своей ведомой, покорной ролью. Но с каждым разом сопротивление ее становилось все сильнее и даже яростнее — так, что к утру, после того как мы отстранялись друг от друга, мне требовалось все больше времени, чтобы понять, кто я, что я и где вообще нахожусь.

Происходящее было настолько горячо, что действительно начинало напоминать настоящую борьбу. Тем более учитывая темперамент Доминики. Если это не было частью игры, то она относилась к тому типу женщин, которым процесс приносит удовольствия не меньше, чем сам, собственно, финал. И близость с ней, из-за ее темперамента и харизмы, и невероятной чувственности, просто отключала разум. Именно из-за подобного типа женщин верные мужья часто бросают жен и детей. Полностью теряя голову и уходя в никуда, легко и без раздумий разрушая не только свои семьи, но и налаженную жизнь — и себе и другим.

Когда темноту за окном посеребрил рассвет, я уже полностью обессилел. Я сейчас лежал на спине, на мокрых от пота простынях, и тяжело дышал, глядя в потолок. Постепенно приходило понимание, что еще одного раза просто не выдержу… хотя я не так давно, вот буквально перед прошлым разом, тоже так думал. А как оказалось — ошибся.

По мере того как приходил в себя, выныривая из неги беспамятства, спину начинало ощутимо саднить. Вернее, я просто начинал обращать на это внимание. От усталости болело все тело, саднили спина и плечи. И губа распухла — пощупал я языком. К утру Доминика совсем перестала себя контролировать и длинными ногтями разодрала мне спину и плечи, а также один раз укусила губу до крови.

Повернувшись на бок, я посмотрел на нее. Доминика лежала без движений, на животе. Ноги ее были согнуты в коленях, руки вытянуты вдоль тела. Как я их отпустил — так и упали, а сама она так и осталась вдавлена в кровать. Лицо ее было закрыто блестящими черными волосами, разметавшими по подушке, в которую она уткнулась лицом.

Наверное, на сегодня все же хватит — решил я. Еще один раз я точно не выдержу.

Я привстал и потянулся, убирая волосы с лица Доминики. Глаза закрыты, на мое движение она не отреагировала. Господи, получилось — облегченно выдохнул я. Вроде бы она наконец устала и обессилена больше, чем я.

После того как облегченно вздохнул, помог принять более удобную позу, выпрямляя ноги. Доминика, не открывая глаз, перекатилась на бок, томно потягиваясь. И, все так же не открывая глаз, она на ощупь вдруг перехватила мою руку и несколько раз влажно поцеловала ладонь.

— Я больше не могу, пощади, — прошептала она и перекатилась на край кровати, отворачиваясь.

Пощади, как же. Как будто это я каждый раз был инициатором. Если б мог, уже пару часов назад третий сон видел. Доминика между тем задышала глубоко и ровно. Заснула, надо же — почти моментально.

Ну и отлично.

Где ванная комната, уже знал — джакузи мы сегодня ночью тоже навестили. И после контрастного душа, возвращающего к жизни, почувствовал себя даже почти сносно. В глаза только как песка насыпали, и мышцы ноют, но бодрости в движениях стало побольше, да и мысли прояснились.

Вернувшись в спальню и одевшись, набросил простыню на Доминику. Наблюдая, как тонкая атласная ткань накрыла такие манящие — из-за позы и изогнутой талии, ягодицы, я на несколько мгновений замер.