Шрифт:
Да! Аппетиты тут ничего себе какие! Каждый хочет урвать свой кусок. Неужели так было всегда?
Надя задумалась.
Мысль о том, что такими темпами можно потерять и богатство, и дворец, и корону, заставила Надю ковыряться в ненавистных бумажках. После того, как она вошла во вкус, менять дворец со всеми удобствами на скромную квартирку, ей почему-то не хотелось.
Она опомниться не успела, как услышала треньканье над ухом.
— Что за? — удивилась Надя, глядя на то, как принц перебирает струны лютни, стоя на одном колене. Слуга, принесший лютню, покидал кабинет.
— … моя безграничная любовь к тебе не увянет никогда… — пел принц. Судя по глазам, он и не подозревал о таком таланте. Его руки перебирали струны, а он в ужасе косился на них, продолжая петь, словно заведенный.
— Послушайте, — заметил Нос, глядя на принца. — Я хотел с вами поговорить. Наше государство держится на страхе, ужасе и терроре. Принц держал всех в страхе…
— И пусть твои прекрасные глаза сверкают словно бриллианты… — пел принц, фальшивя жутко.
— Он продолжает это делать, — поморщилась Надя, когда под рукой принца завыла очередная струна.
— Его боялись ослушаться. Его слово было законом. Любого несогласного казнили. Не хотел вам говорить, но слухи про то, что с принцем что-то не так уже просочились из дворца.
И тут Надя напряглась. А вот это уже совсем не хорошо.
— Неужели? — удивилась Надя. Она на всякий случай посмотрела на принца, который мало тянул на Темного Властелина. Сейчас он напоминал веселого лабрадора.
— Да, ваше высочество, — шепотом произнес Нос. — Увы, но это правда. В народе начинает назревать мятеж. Они чувствуют слабину власти…
— И? — затаила дыхание Надя, слыша о своих прекрасных «грудях», которые колышутся на ветру.
— Все видят, что принц изменился, — послышался тихий голос Носа. — Весь дворец только об этом и шепчется. Вы понимаете, чем это закончится? Где железная рука, которая сгребала королевства? Где она?
— И волосы твои по колено… — пел принц, ужасаясь самому себе. Наде было интересно, сколько нужно отращивать волосы на пятках, чтобы они были «по колено», но она промолчала. Сейчас ее мысли занимали слова старика.
— Да, но… — занервничала Надя. «А я говорила!», — оскалилась совесть.
— Я не знаю, что с ним произошло, — выдохнул Нос. — Но я вас умоляю! Поговорите с ним! Я служу ему с незапамятных времен. И я никогда его таким не видел!
— А если не выйдет? — спросила Надя, косясь на принца.
— А вы попробуйте, — Нос склонился к Наде и прошептал очень тихо. — Кому-то нужно держать королевство в страхе!
— Что?!! — обалдела Надя, которая в своей жизни была кассиром, оператором и «подай-принеси», но никогда не была Темным Властелином.
Надя поняла, что доигралась. И теперь у нее есть выбор. Или перестать заводить принца. Или новый темный властелин будет носить нежное имя Надежда.
Глава двенадцатая
Надя решила отложить государственные дела. Она посмотрела на стопку и поняла, что ей теперь есть что оставить в наследство потомкам. Если таковые вообще будут!
«Какой из тебя Темный Властелин? Какой из тебя правитель?», — заметила Мадам Си Жу. — «Ты же девочка!».
«А может, я хочу поднять местную экономику!», — возразила Надя, не обращая внимания на охрипшего с непривычки принца.
«Ты девушка! Тебе нельзя поднимать такие тяжести!», — возмутилась Мадам Си Жу. У нее была чуйка, что добром это дело не закончится!
«Конечно, не закончится! Я же, как бы, темным властелином буду!», — польстила себе Надя.
«Ты в зеркало на себя посмотри?!! Ну какой из тебя темный властелин?!», — взмолилась совесть.
«Хорошо, перекрашусь в брюнетку!», — спорила Надя, терзаемая сомнениями.
«У тебя глаза добрые!», — вмешалась Мадам Си Жу, всячески отговаривая Надю от почетной должности.
«Я буду темным властелином с добрыми глазами!», — отмахнулась Надя, примеряя на себя корону. — «Зато я буду самой красивой! И пусть кто-то попробует мне что-то сказать!».
«Ты же мухи не обидишь!», — вздыхала совесть.
«А зачем обижать мух? Мне людей обижать придется!», — Надя сжала кулаки.
«Лучше попробовать поговорить с принцем!», — в один голос твердили предчувствия. Нехорошие, между прочим. — «Тебе придется унижать людей!».